Сделать свой сайт бесплатно
https://fo.ru
Реклама
Создай свой сайт в 3 клика и начни зарабатывать уже сегодня.
Типичная черта древней ближневосточной и средиземноморской религии заключалась в том, что божества, заполнявшие ее пантеон, формируют семейные группы и принадлежат по крайней мере к двум поколениям. Далее мы подробнее рассмотрим, как концепции Древнего Ближнего Востока вошли в каббалистическую мифологию XIII и XVI вв. В этой же главе мы порассуждаем о богине, которую в Средиземноморье считали дочерью Ашеры, и о ее супруге Эле, и о том, кто временами в отдельных местах затмевал ее мать, мешал ее популярности и ее власти над воображением и чувствами людей.
Ее настоящее имя — Анат. Однако она была не менее хорошо известна далеко за пределами Сирии и Палестины как Астарта (на древнееврейском Ашторет или Аштарот во множественном числе), и это имя она будто бы любила больше всего. Для нашего неудовлетворительного знания истории древней ханаанейской религии характерно то, что мы все еще не можем быть уверенными, кто был первым — Анат или Астарта, одна это богиня или две, которые в ходе истории соединились в одну. Придется нам оставить эту проблему нерешенной и поговорить сначала об Астарте, а потом об Анат, представляя одновременно атрибуты, свойственные обеим богиням.
Большинство главных богов Древней Сирии, если судить по угаритским источникам, имели по два имени; одно собственно имя, другое — эпитет.
Как мы видели выше, к Ашере Морской обращались так же, как к Элат, то есть Богине. Ее супруга, настоящее имя которого Отец Шунем, обычно называли Эль (то есть Бог), или Булл-Эль. Ашерова сына Хадада почти всегда звали Ваалом, или Господином. Божественного Мота также звали Любимым Газиром Эля. Еще одного бога звали то Иаммом (Море), то Судьей Нахаром (Река). Точно также дочь Ашеры, по-видимому, звалась или Анат, или Астарта (Ашторет).
Два имени божества — требование просодии классической семитской поэзии, любимый прием, из которого вышло повторение важного суждения, но другими словами. Чтобы выразить одно и то же двумя разными способами, используя параллельно два набора синонимов, семитский поэт должен был иметь по два имени для своих богов, которые постоянно фигурировали в мифологических поэмах. Следующие примеры, взятые с угаритских табличек, иллюстрируют нашу мысль:
Потом прибыл гонец от Иамма,
Посланец Судьи Нахара...1
Или:
Она прошла поле Эля и ступила В шатер царя Отца Шунема2.
И говорит Божественному Моту,
Заявляет Любимому Газиру Эля3.
Он кричит Ашере и ее детям,
Он кричит Элат и ее потомству4.
Таким же образом имена Анат и Астарта появляются параллельно, предполагается, что они принадлежат одной и той же богине:
Никто не сравнится красотой с Анат,
Кто прекраснее прекрасной Астарты?5
Или в другом месте, где первая, основная, часть имени Анат дополняется соответствующим образом:
Своей правой рукой удерживает (Ана)т,
И левой рукой удерживает Ашторет6.
Такие семитские стилевые ухищрения были потеряны у египтян, и мы читаем в священном папирусе XII в. до н. э., что Нейт Великая, мать бога, требует от Эннеады (девять великих богов), чтобы они обращались к Всемогущему, Быку в Гелиополисе: «Двойственный Сет в своем праве; дай ему Анат и Астарту, обеих своих дочерей... »7 Из других египетских документов, часть которых относится к XIII в. до н. э., тоже ясно, что Анат и Астарта в египетской религии воспринимались как две отдельные богини войны8. Во времена 18-й династии Астарта стала в Египте богиней лекарей, к которой обращались как к «Астар Сирийской»9. Рамзес III называет Анат «своим щитом», Астартой10. Обе, Анат и Астарта, так же как Кадеш — третья богиня в ханаанейско-сирийском пантеоне, носили египетский титул Царицы Небесной. На египетской стеле, поставленной в Палестине (Beisan) в XII в. до н. э., изображено поклонение египтян богине «Анат, Царице Небесной, Госпоже богов»11. Из этих трех богинь, пожалуй, только Астарта была самой популярной в Египте; у нее были собственные священнослужители и пророки12, как у Ашеры в Израиле. У моавитян имя Астарты появляется без женского окончания (Ashtar) и в соединении с именем Шамаша на Моавитском камне около 830 г. до н. э.13 Вероятно, Астарта была супругой моавитянского бога Шамаша.
Ханаанейский город, называемый Аштарот, или Аштарту, в Васане упоминается в нескольких египетских документах начиная с XVIII в. до н. э., так же как в амарнских письмах, датируемых после XIV в.14
В более поздний период Астарта становится главной богиней Сидона, заменив Ашеру. Неизвестно, когда это произошло, но к IV в. до н. э. это свершилось, как можно заключить из того факта, что в это время сидонские цари были одновременно и священнослужителями Астарты, а их жены получали титул священнослужительницы Астарты. Однако изменения не могли произойти намного раньше, потому что веком позже сидонский царь Ешмун’азар сообщает, что он и его мать построили храм Астарты в Сидоне Приморском и Шамем-Аддирим — двух частях Библоса; другими словами, в его время культ Астарты все еще был популярен в Финикии. Надпись Ешмун’азара, содержащая те же подробности, также сообщает нам полное имя Астарты Сидонской: Аштарт-Шем-Ваал, то есть «Астарта именем Ваала», Астарта и Ешмун, «священный Царь, Господин Сидона», их называли «богами Сидона»15. Имя «Ашторет именем Ваала» известно и к северу от Сидона примерно тысячью годами раньше. Вот так богиня, скорее всего Анат, называется в двух надписях на угаритских табличках16.
Вот более или менее все, что нам известно об Астарте из ханаанейских и финикийских источников17. Как мы увидим дальше, ханаанейский мифологический материал об Анат весьма богат.
Переходя к исследованию библейских упоминаний Астарты, позвольте начать с тех, которые показывают связь с небиблейскими источниками. Город Аштарту в Васане несколько раз встречается в Библии как город левитов. Один раз его называют Беештерой18, еще раз Аштерот19 и, как правило, Аштарот20, так как это множественное число, обычно употребляемое в библейских географических названиях. Изначально Аштарот был столицей Ога, города легендарного царя-великана васанского21 и его подданных — рефаимов, которые были поражены Кедорлаомером22. Эта подробность есть в старом полуисторическом-полумифическом рассказе, который, единственный, сообщает полное название города: Аштерот-Карнаим (то есть «Двурогая Астарта»). Источник этого названия имеется в нескольких археологических находках в Палестине, где, действительно, изображена богиня с двумя рогами23.
Первоначальное значение имени Астарта (Ашторет) было «чрево» или «плод чрева»24. Такое значение наиболее подходит богине плодородия: ее называют «ее чрево» (she of the womb), то есть побуждение как источник, как символ плодовитости, подобно ее брату-супругу Ваалу, который был побуждением и символом мужской плодовитости25. Итак, первичное значение имен божественной пары Ваала и Астарты было «отец и мать», «мужчина и женщина», «муж и жена».
Имя Ашторет или Астарта, вероятно, вначале было эпитетом, относившимся к богине, чье настоящее имя — Анат, так же как Ваал (Господин) — эпитет, относившийся к богу, чье настоящее имя Хадад26.
Что же до библейских упоминаний Астарты, то первое указание на поклонение ей иудеев относится к началу времени Судей, то есть вскоре после переселения в Ханаан: «Оставили Господа и стали служить Ваалу и Астартам»27. Немного дальше более подробно:
«Сыны Израилевы продолжали делать злое перед очами Господа и служили Ваалам и Астартам, и богам Арамейским, и богам Сидонским, и богам Моавитским, и богам Аммонитским, и богам Филистимским; а Господа оставили и не служили Ему»28.
Первое изгнание Ваала и Астарты имело место по приказу Самуила, сразу вслед за этим Яхве решительно поддержал свой народ в битве против филистимлян29. Что же касается филистимлян, их Астарта была богиней-воительницей, так же как и богиней любви и плодородия, вот почему, когда они победили Саула, то отнесли его оружие в храм Аштарот, несомненно в знак благодарности30.
Ранее мы говорили о том, что богиня, поклонение которой в Иерусалиме было введено Соломоном в честь его супруги из Сидона, — это Ашера, Элат Сидонская. В результате смешение Ашеры и Астарты, которое, как мы видели, началось в XIV в. до н. э., встречается в амарнских письмах, которые то и дело обнаруживаются вплоть до наших дней. Древнееврейский историк эры Соломона постоянно обращается к богине, в поклонении которой как «Ашторет, богине Сидонской»31 был виновен Соломон. В более поздние времена ее перестали называть богиней, а называли «Ашторет, мерзость Сидонская»32. Так о ней говорит историк, который пишет о царе Иосии Иудейском, который разрушил «высоту», возведенную для Ашторет царем Соломоном.
Богиня Астарта упоминается в Библии всего девять раз, а Ашера — сорок. Таким образом, Библия не может подтвердить, что поклонение Астарте преобладало среди иудеев. Много больше мы можем узнать из археологических находок последних десятилетий в разных местах Палестины. К началу 1940-х гг. было найдено не менее трехсот табличек и терракотовых фигурок, представляющих обнаженную женщину. Эти обнаженные фигурки можно разделить на несколько типов: стоящие с разведенными в стороны руками, в которых держат стебли или змей; прикрывающие ладонями груди; одной рукой прикрывающие грудь, а другой — гениталии; скрещивающие руки на груди. Некоторые фигурки изображают беременных женщин, другие напоминают колонны и так далее. Потрясает огромное количество и повсеместность этих фигурок. Они были найдены во всех палестинских раскопках начиная с середины бронзового века (2000—1500 гг. до н. э.) до начала железного века II (900—600 гг. до н. э.), то есть до конца периода разделенной израильской монархии и даже позже. Так называемый тип кадеш символически ассоциируется с богиней; другие типы, как считает большинство ученых, представляют богинь Ашеру, Астарту или Анат, хотя никакой прямой или определенной идентификации до сих пор не было сделано. Если быть осторожным, то вопрос, представляют ли фигурки «самое богиню, проститутку культа богини» или это талисманы, «использовавшиеся в магических целях, чтобы стимулировать репродуктивные процессы природы»33, все еще открыт.
Далее мы сконцентрируемся на том единственном месте, что было изучено более досконально и систематически, чем какое-либо другое. Речь идет о Тель-Бейт-Мирсим, что находится к югу от Хеврона на сегодняшней израильско-иорданской границе. В Теле (куча руин) раскопки велись несколько лет Уильямом Ф. Олбрайтом, и это место было им идентифицировано как библейский город Давир34. Систематическое изучение Теля показало, что на этом месте первыми жили ханаанеяне в начале бронзового века, период IV (около XXI в. до н. э.), потом оно процветало до конца бронзового века (около XXI—XIII вв. до н. э.) и было разрушено к концу XIII в., по-видимому, иудеями, которые в это время завоевали эту территорию. В начале раннего железного века (XII в. до н. э.) город был заселен иудеями и вновь процветал до конца VI в., когда был разрушен в период общего разорения Иудеи, во время Первого исхода (586 г. до н. э.). Всего Давир подвергся десяти-одиннадцати пленениям. Этот город был больше обычных израильских городов периода Первого храма, примерно семь с половиной акров, огороженных стеной33.
Старое название города было Кириаф-Сефер, что значит «книжный город». Потом название сменилось на Давир, что есть библейское обозначение «святая святых Иерусалимского храма»36. Это предполагает, что в Давире находились храм или святилище, и город, как сказано, был дан «сынам Аарона-священнослужителя» вместе с еще восемью городами на территории Иуды и Симеона37.
Нам не известно, играл ли этот город особую роль в религиозной жизни ханаанеян до прихода израильтян. Однако факт остается фактом, что самым популярным религиозным предметом, найденным в слоях позднего бронзового века (XXI—XIII вв. до н. э.) в Тель-Бейт-Мирсим, были так называемые Астарты — глиняные, обычно овальные, диски с отпечатанным по литейной форме изображением обнаженной фигуры богини Астарты. В большинстве случаев она держит руки поднятыми, сжимая в ладонях лилии или змей или то и другое. Голова богини украшена спиралью из двух колец, как у египетской Хатхор, или шлемом типа филистимлянского. На других табличках у богини руки опущены или соединены под выпяченным животом. Эти таблички восходят к тем, что были найдены в Месопотамии, где они существовали с раннего бронзового века. Существуют и другие типы обнаженных богинь на табличках и в виде фигурок38.
Когда мы подходим к израильским слоям (XII—VI вв. до н. э.), характер находок меняется. Только в пласте А (VIII—VII вв. до н. э.) было найдено не менее тридцати восьми известных фигурок, и еще больше осколков таких фигурок. Они отличаются от табличек с Астартой, фигурки израильтян непохожи ни на более ранних, ни на современных ханаанейских богинь. Тем не менее надо признать, что это фигурки не Астарты; у них свой стиль и свое обличье: лицо шире, и это подчеркивает прямая «челка» на лбу, хотя щеки обрамляются вьющимися волосами, без всякого намека на рога и на «кольца Хатхор», что характерно для ханаанейской Астарты. Груди обязательно подчеркнуты, но под ними тело напоминает колонну с широким основанием, и это подтверждает, что фигурки должны были быть устойчивыми39. Из-за колоннообразного обличья этих фигурок некоторые ученые предполагают, что они могли быть глиняными представительницами богини Ашеры, чьи большего размера изображения вырезались из дерева.
Как бы то ни было, археологические раскопки не оставляют сомнений в том, что эти фигурки были очень популярны среди иудеев в период разделенного царства. «Глиняные мульды (формы), несомненно, делались несколькими гончарами, которые были прекрасными скульпторами, и эти люди (неизраильтяне) продавали свои мульды обыкновенным израильским гончарам по всей стране»40. Один тип этих обнаженных фигурок плодородия, представляющий беременных женщин, наверняка использовался как амулет плодовитости или легких родов. Печати с иудейскими именами, например Элиаким, Иоаким etc., были найдены в том же пласте А, и это, несомненно, доказывает, что женские фигурки делались и привозились израильтянами с религиозными целями41.
Как сказано выше, ханаанейский мифический материал об Анат довольно богат. Этим мы обязаны открытию и расшифровке угаритских табличек, написанных языком, очень напоминающим древнееврейский, и датируемых не ранее XIV в. до н. э. В угаритской мифологии Анат чрезвычайно важная фигура, богиня любви и войны, девственная и распутная, влюбчивая, подверженная неконтролируемым приступам ярости и чудовищным приступам жестокости. Она — дочь Эля, небесного бога, и его жены Ашеры Морской. У нее так много общего с шумерской Инанной и аккадской Иштар, что можно подумать, она наследница или родственница этих великих месопотамских богинь42.
Однако вместо того, чтобы озаботиться в первую очередь поиском новых возлюбленных среди божеств, людей или животных, как, считается, делала Иштар, Анат большую часть своей энергии тратила на поле битвы. Она тоже, в этом нет сомнений, была типичной богиней любви, одновременно целомудренной и неразборчивой в связях. Ее характер точно описан в египетском тексте XIII в., в котором она и Астарта названы «богинями, которые зачинают, но не носят», что означает их плодовитость с сохранением девственности. В угаритских мифах ее постоянно называли девственной Анат или девицей Анат. И даже Филон Библиус, живший в начале II в. н. э., все еще упоминает о девственности Анат, которую он идентифицирует с Афиной, знаменитой богиней-девственницей греков. Подобно Иштар, Анат называли «хозяйкой небес, госпожой всех богов», и, подобно Иштар, она любила богов, людей, зверей.
Больше других она любила своего брата Ваала. При ее приближении Ваал прогонял других жен, и она, готовясь к уединению с ним, купалась в росе и натирала себя кашалотовой амброй. «Реальное» единение Анат и Ваала описано с графической четкостью, что уникально даже для незастенчивых описаний, обычных в ближневосточных текстах. В месте, называвшемся Дубром, Ваал семьдесят семь раз возлежал с Анат, которая принимала для такого случая образ нетели, и похоже, что дикий бык — сын Ваала — плод этого союза. Смертным возлюбленным Анат был Акат, которого после того, что можно назвать интимным тет-а-тет (описание, к сожалению, утрачено), Анат называла «моим милым смертным великаном»! В качестве матери Анат, по-видимому, была одной из двух кормилиц богов и кормила грудью царя Керета, отчего одним из обращений к ней было «прародительница людей». В Египте Анат рассматривается как супруга бога Сета, и в египетском магическом тексте XIII в. до н. э. в неожиданно садистских выражениях описывается, как Сет на морском берегу лишает девственности Анат.
И все же эти приключения на полях любви бледнеют по сравнению с великими достижениями Анат на войне и в бою. В самом деле, ни одна древняя ближневосточная богиня не была более кровожадной. Ее было легко спровоцировать, и едва она начинала драться, как доходила до неистовства и крушила-убивала всех направо и налево. Очевидно, что ей нравилось драться: она уничтожала народы и Востока и Запада, так что головы людей летели как снопы, а руки — как саранча. Неудовлетворенная этим, она привязывает отрубленные головы себе на спину, а руки — за пояс, после чего стоит по колено в крови и по пояс среди трупов героев. Вот так она достигает своего: ее печень переполнена смехом, а сердце — радостью.
Поклонение кровожадной и воинственной Анат пришло в Египет еще до XIII в. до н. э. Для египтян она тоже была «Анат, хозяйкой небес и госпожой богов», богиня-воительница, которая ассоциировалась с лошадьми и колесницами и которая со щитом и копьем защищала фараона. Действительно, из-за ее воинственной натуры Анат в Египте звали «богиней, победительницей, женщиной под стать мужчине, одетой как мужчина и обнимаемой как женщина»43.
Потрясающе, что имя Анат ни разу не упоминается в Библии, словно она была чужеземной богиней. Объяснить это можно тем, что библейские авторы обращались к ней не по имени, заменяя его эпитетом «Ашторет», так же как они обращались к ее ханаанейско-финикийскому брату и возлюбленному, используя эпитет Ваал (Господин), а не его имя Хадад.
Это, однако, не означает, что имя Анат совершенно отсутствует в Библии. Например, есть упоминание о ханаанейском городе на территории Неффалим под названием Бефанаф (дом Анат)44, жители которого были покорены, но не вытеснены иудеями. Гораздо известнее священнический город Анафоф, что к северу от Иерусалима (сегодня Анафа), располагался он на территории Вениамина, будучи местом рождения Иеремии и других библейских персонажей45. Географические названия указывают на связь с богиней Ашерой; вполне возможно, те, кто их закладывал, называли их именем богини и в честь богини в соответствии с обычаем, который существовал в добиблейские и библейские времена в Палестине и требовал называть населенные пункты в честь богов.
Анафоф — это множественное число от Анат (как Аштарот от Ашторет и Ваалим от Ваал), оно указывает на нечто важное: город был назван не в честь местной Анат, но в честь всех Анат в целом, которым поклонялись в разных местах. Та же форма, Анатот, появляется после возвращения из Вавилонского плена и как имя двух человек: внука Вениамина, который жил в начале эпохи Судей Израилевых, и современника Неемии46. Со времен Судей имя еще одного человека сохранилось в единственном числе: у одного из судей, как написано, был сын Анат. За этим судьей числится один героический поступок, за Самегаром, сыном Анафовым: он «шестьсот человек филистимлян побил воловьим рожном» и таким образом спас Израиль47. Трудно избавиться от искушения и не назвать Анат (Анаф) матерью (а не отцом) Самегара, жаль, что кратко упоминается не древний миф о сыне богини Анат, который унаследовал ее воинские качества. Воловье рожно, которое Самегар использовал как оружие, напоминает о двух дубинках «Ездока» (ayamur) и «Преследователя» (yagrush), с помощью которых брат и возлюбленный Анат победил своего заклятого врага Иамма48.
Последнее библейское упоминание Астарты-Анат не содержит ее имени, но обращено к богине как к «Царице Небесной». И тут небезынтересно вспомнить, что звание Царицы Небесной Анат и Астарты, полученное от их египетских верующих49, делает более достоверным тот факт, что объектом (Царица Небесная) горячего спора между Иеремией и его иудейскими собратьями в Египте была никто иная, как «девственная» Анат, «девственница» Астарта. Иеремия сам был убежден и пытался убедить иудеев в Египте в том, что великая национальная катастрофа, постигшая их, явилась наказанием Яхве за народный грех идолопоклонства. Если они не раскаются, предупреждал их пророк, они все погибнут в Египте, как остальные погибли в Иудее.
Однако народная версия гибели Иудеи была диаметрально противоположной той, что провозглашал Иеремия. Простой народ тоже считал, что его постигло наказание божье за религиозный грех, вот только грехом считалось предательство Царицы Небесной, а не Яхве. Поэтому отвечал Иеремии «весь народ, живший в земле Египетской» так:
«Слово, которое ты говорил нам именем Господа, мы не слушаем от тебя; но непременно будем делать все то, что вышло из уст наших, чтобы кадить богине неба и возливать ей возлияния, как мы делали, мы и отцы наши, в городах Иудеи и на улицах Иерусалима, потому что тогда мы были сыты и счастливы и беды не видели. А с того времени, как перестали мы кадить богине неба и возливать ей возлияния, терпим во всем недостаток и гибнем от меча и голода».
К этому присоединились женщины:
«И когда мы кадили богине неба и возливали ей возлияния, то разве без ведома мужей наших делали мы ей пирожки с изображением ее и возливали ей возлияния?»51
Этот единственный отрывок показывает нам реальный ритуал поклонения иудейской Астарте. Обряды проводили цари Иудеи и ее царевичи; а участвовали в них все мужчины, женщины, дети, и происходили они в Иерусалиме и других городах. О самом обряде мы можем узнать подробнее из другого отрывка Книги Иеремии, в котором Бог говорит с пророком:
«Не видишь ли, что они делают в городах Иудеи и на улицах Иерусалима? Дети собирают дрова, а отцы разводят огонь, и женщины месят тесто, чтобы делать пирожки для богини неба и совершать возлияния иным богам, чтобы огорчать Меня»52.
Оба эти отрывка содержат следующие детали обряда, совершаемого в честь Царицы Небесной:
1. Дети собирают дрова.
2. Отцы разжигают огонь.
3. Женщины месят тесто и делают пирожки.
5. Женщины с помощью мужчин жгут ароматические травы.
6. Они «возливают» возлияния.
7. Они «возливают» возлияния и другим богам тоже.
8. В ответ на это Царица Небесная обеспечивала людям сытость и защищала их от всяческих бед.
9. Очевидно, что цари иудейские возглавляли обряд в Иерусалиме, а царевичи — в других городах.
10. Сожжение ароматических трав, возложение пирожков, возлияния происходили на алтарях, которые находились в городских святилищах или на «высотах» вне города.
Зажжение огня на алтарях, сжигание ароматических трав, возлияния — все это хорошо известно по тому, что происходило в Иерусалимском храме, и по другим древним обрядам Ближнего Востока. Разве что пирожки требуют дополнительного объяснения.
В Афинах Артемиду чествовали круглыми пирогами (selenia), которые как бы представляли луну. Вавилонский гимн Иштар тоже упоминает жертвенные пироги (kamanu). Если древнееврейское слово kawwan (пирог) в самом деле восходит к вавилонско-ассирийскому слову kamanu, тогда не исключено, что Царица Небесная, которой поклонялись в Иерусалиме, та же вавилонско-ассирийская Иштар, к которой обращаются как к Царице Небесной, Sharrat Shame, и так далее53.
Недавние археологические раскопки позволяют нам предположить другое объяснение. Во время раскопок, проводимых в Нахарии (в Израиле, севернее Акры), на bamah (высота), был найден каменный мульд, датируемый не ранее XVII в. до н. э. Этот мульд предназначался для изготовления маленьких фигурок богини Астарты — это очевидно, так как у нее два рога, которые наклонены вправо и влево над ушами. Это «Астарта Рогатая», она обнажена, только у нее на голове высокий конической формы убор, она смотрит на свой выступающий живот и загадочно улыбается54. Возможно ли, чтобы такие же мульды использовались для печения пирожков в виде Астарты, которые или съедались священниками (возможно, как предшественники священного сообщества, съедающие гостию, которая, как считается, символизирует плоть Христа), или сжигались на алтаре? Требуется больше подобных предметов, прежде чем ответить на этот вопрос, однако возможность того, что такова была цель пирожков в виде Царицы Небесной, весьма интересна55.
Если верно, что Царица Небесная и есть Анат-Астарта, как мы предполагаем, тогда мы можем утверждать, что период пребывания иудеев в Египте был временем их поклонения Астарте. Как было сказано выше, служение Астарте было насильственным образом прекращено царем Иосией56. Свои реформы Иосия начал проводить на восемнадцатом году царствования57, то есть после 621 г. до н. э. Противоречия между Иеремией и народом насчет Царицы Небесной, вероятно, имели место на протяжении года или двух после возвращения иудеев из Египта, скажем, в году 585 до н. э. Пожилые иудеи, вернувшиеся из Египта, наверняка, хорошо помнили посвященные Астарте обряды, запрещенные Иосией всего за тридцать шесть лет до этого. Поскольку Иеремия начал свою пророческую деятельность на тринадцатом году царствования царя Иосии58, то есть в 626 г. до н. э., его описание того, как поклонялись Царице Небесной в Иерусалиме и других городах Иудеи, должно быть датировано пятью годами между 626 и 621 гг. до н. э., то есть временем реформ Иосии.
То, что иудейские изгнанники хорошо знали то, о чем говорили Иеремии, доказано ближайшими двумя веками. В иудейской военной колонии в Гермополисе в Египте поклонение Царице Небесной продолжалось в V веке до н. э. О ее храме, стоявшем рядом с храмами других богов, есть упоминание в арамейском папирусе из Гермополиса.59
Последнее упоминание имени старой богини в иудейском контексте произошло лет через сто семьдесят пять после решения иудеев в Египте вернуться к поклонению Царице Небесной. В одном из писем члена верхнеегипетской иудейской военной колонии на острове Элефантин, которое датируется 419—400 гг. до н. э., сказано, будто Едония, сын Гемарии, который был священником и главой иудейской общины, собрал пожертвования: для Яхо (то есть Яхве) 12 карашей и 6 шекелей, для Ишумбетеля 7 карашей; для Анатбетель 12 карашей60. Поскольку каждый давал по два шекеля, а в одном караше двадцать шекелей, то легко сосчитать, что, помимо ста двадцати трех жертвователей, давших «деньги Богу Яхо», чьи имена запечатлены в арамейском документе, были еще семьдесят, которые дали свои два шекеля Ишумбетелю, и сто двадцать, которые дали деньги Анатбетель. Ишумбетель — мужское божество, Анатбетель — арамейское женское божество. Имя Анатбетель состоит из двух частей — Анат и Бетель. Было мнение, что этим двум божествам поклонялись неиудейские арамеи, которые жили на острове Элефантин и для которых Едония был вроде казначея или банкира61. Есть два возражения против этого мнения. Во-первых, невозможно, чтобы члены соперничающих религиозных сект отдавали свои пожертвования в руки человека, возглавляющего противоборствующую секту. Об острых религиозных противоречиях, которые были частью жизни Элефантина, отлично известно, и они не допустили бы это62. Во-вторых, по крайней мере в одном письме, написанном одним элефантинским иудеем, можно прочитать благословения именем не только Яхо, но и другого бога63, и это доказывает, что иудеи-островитяне могли поклоняться и поклонялись не только Яхве. http://astrovic.ru/lib/j-goddess/03.htm
Александр Хислоп
АСТАРТА - СЕМЕРАМИДА
Пасха (Истар)
Теперь взглянем на Пасху (Истар)*.
* Поскольку в данной главе разговор идет о западном варианте этого праздника с названием Истэр (Easter), от заимствованного "Истар", то в некоторых случаях при переводе будет употребляться именно это слово. Что касается русского варианта названия "Пасха", образованного от "Пэсах", то со староеврейского это слово (именно так как оно звучит в русском зыке - "Пасха") буквально переводится: "ты говоришь, как козел". - (Прим. переводчика)
Что означает само слово Истар? Это языческое название. Оно имеет чисто халдейское происхождение. Истар - ни что иное, как Астарта, один из титулов Бэлтис, небесной царицы, чье имя произносилось жителями Ниневии точно так же, как оно звучит в современном английском названии этого праздника. Это имя, согласно исследованиям Лаярда ассирийских памятников, звучит как Иштар. Поклонение Бэлу и Астарте было очень давно завезено в Британию друидами, "священниками рощ". Даже считалось, что друидская форма поклонения была первоначально предложена финикийцами, которые за многие столетия до христианства торговали с рудокопами олова в Корнуолле. Но имеются убедительные доказательства того, что эта форма поклонения практиковалась в тех районах Британии, где финикийцев никогда не было. Первое мая до сих пор называют Бэлтэйн, от слова Бэл. И до сих пор существуют обычаи, демонстрирующие, как выглядело поклонение Бэлу или Молоху (ибо оба этих имени принадлежат одному и тому же богу) в северных частях острова. "Покойная Леди Бэйрд из Фэрн Тауэра, Пэртшир, - пишет автор "Записок и Наблюдений", - сказала мне, что каждый год во время Бэлтэйна (или 1 мая) на принадлежащей ей земле около Киффа возле древнего друидского каменного круга собирается множество мужчин и женщин. Они разжигают в центре костер, каждый человек кладет кусок овсяного пирога в шляпу пастуха, затем они все садятся и с завязанными глазами вытягивают из нее по куску. Один кусок был заранее поджарен до черноты, и вытянувший его должен прыгать через костер в центре круга, а также платить откупного. Фактически, это часть древнего поклонения Баалу (Ваалу), и в древние времена человек, вытянувший меченный кусок, сжигался на костре в качестве жертвы. Теперь это заменено перепрыгиванием через костер, а жертвоприношение - символическим выкупом". Если Баалу поклонялись таким образом в Британии, то не трудно поверить, что его супруга Астарта также почиталась нашими предками, и что от Астарты, чье имя в Ниневии было Иштар, берут свое начало ныне практикующиеся в апреле религиозные торжества, именуемые Истар. Этот месяц наши предки-язычники называли Истар-монат. Праздник, о котором мы читаем в истории Церкви и называемый сейчас Истар (Пасха), в третьем-четвертом веках был совершенно иным праздником, отличным от того, который в наши дни отмечает Римо-Католическая Церковь, и, конечно, не имел такого названия. Он назывался Пасх, или Пэсах, и хоть и не был установлен Посланниками, * очень рано появился среди верующих как воспоминание о смерти и воскресении Мессии.
* Сократ, исследователь истории древних вероучений, составивший довольно пространное описание того, как в его время Пасха отмечалась в разных странах, писал: "Исходя из имеющихся данных, можно сказать, что у нас имеется достаточно доказательств тому, что празднование Пасхи повсеместно начиналось скорее как традиция, нежели как заповедь Мессии или кого-нибудь из посланников (апостолов)". (Hist. Ecclesiast.) Каждому известно, что слово Пасха (Easter), используемое сегодня для перевода, имеет отношение не к христианскому празднику, а к иудейскому Пэсаху. Это одно из нескольких мест, когда переводчики проявляли неоправданную предвзятость.
В дни Тертуллиана в конце второго века этот праздник первоначально совпадал по времени с иудейским Поскайау (Пэсахом), когда Мессия был казнен на столбе, что произошло, как считалось, 23 марта.
Этот праздник не был связан с идолопоклонством и не предварялся Великим Постом. "Следует знать, - сказал в своем сочинении Касьян, монах из Марселя, сопоставляя раннюю Общину верующих с церковью его времени, - что пока ранняя Община оставалась в нетронутом виде, не было никакого сорокадневного поста". Откуда же тогда взялся этот пост? Сорокадневный Великий Пост был непосредственно позаимствован у поклонников Вавилонской богини. Подобный Великий Пост продолжительностью сорок дней "весенней порой" все еще практикуется езидитами или поклоняющимися дьяволу язычниками из Курдистана, которые, в свою очередь, унаследовали его от своих прежних повелителей - вавилонян. Весенний сорокадневный Великий Пост соблюдался также мексиканцами. Об этом можно прочитать у Гумбольдта, где он описывает обычаи мексиканцев: "Через три дня после весеннего равноденствия... начинался торжественныйсорокадневный пост в честь солнца". Такой же сорокадневный Великий Пост соблюдался и в Египте, о чем можно прочитать в книге Уилкинсона (Wilkinson) "Египтяне". По словам Лэндсира (Landseer) в его книге "Sabean Researches" сорокадневный Великий Пост был специально посвящен Адонису, или Осирису, широко почитавшемуся богу-посреднику. Похоже, что в это же время и подобным же образом отмечалось и похищение Прозерпины; по этому поводу Юлиус Фирмикус сообщает, что "на протяжении сорока ночей" продолжалось "оплакивание Прозерпины"; а от Арнобиуса мы узнаем, что пост, называемый "Кастус", или "священный" пост, который соблюдали язычники, христиане того времени считали, главным образом, подражанием длительного поста Цереры, которая продолжительное время отказывалась принимать пищу из-за "крайней скорби" по поводу утраты своей дочери Прозерпины, похищенной Плутоном, богом ада (Аида). По мере того, как истории о Бахусе, или Адонисе, и Прозерпине подгонялись друг к другу и изменялись, когда Бахус стал именоваться Либер, а его жена Ариадна - Либера (одно из имен Прозерпины), очень даже возможно, что сорокадневный Великий Пост был введен в более поздние времена, чтобы иметь отношение ко всем этим мифам. Похоже, что среди язычников этот Великий Пост был неотъемлемой частью подготовки к великому ежегодному празднеству в честь смерти и воскресения Таммуза, что выражалось в попеременном рыдании и ликовании. Этот обычай распространился позже на Палестину и Ассирию, где он отмечался в июне, называвшемся "месяц Таммуз"; в Египте он отмечался в середине мая; и в Британии - где-то в апреле. Для примирения язычества и номинального христианства Римская церковь, следуя своей обычной политике, предприняла меры для того, чтобы соединить христианские и языческие праздники, и путем сложных, но искусных изменений в календаре она успешно с этим справилась. Таким образом, язычество и христианство, которое в то время уже и так сильно погрузилось в идолопоклонство, пожали друг другу руки. Инструментом для такого слияния стал аббат Дионисий Маленький, которому мы, кроме всего прочего, как это доказали современные историки, обязаны смещением дня начала отсчета нашей эры и дня рождения Самого Мессии на ЧЕТЫРЕ ГОДА вперед от реальной даты. Неизвестно, было это сделано преднамеренно или по неведению, но нет сомнения, что день рождения Мессии ЙАУХУШУА был перенесен на четыре года вперед от реальной даты. Изменение календаря ради праздника Пасхи сопровождалось немедленными последствиями. Это привнесло в Церковь ощутимую порчу и крайнее суеверие, касающееся воздержания во время Великого Поста. Достаточно почитать о всех тех зверствах, совершавшихся во время "священного поста", или языческого Великого Поста, описываемые Арнобиусом и Клементом Александрийским, и станет стыдно за христианство тех, кто, зная обо всех этих мерзостях, "пошли в Египет" за помощью в деле оживления чахлой веры выродившейся Церкви, тех, кто не смогли найти лучшего способа для ее "пробуждения", нежели путем заимствований из такого отвратительного источника; абсурд и омерзение, которые так призывали отвергнуть ранние христианские авторы. То, что христиане вообще могли помыслить о введении языческих ограничений/воздержаний Великого Поста, является признаком зла и показывает, как низко они пали, что также явилось причиной зла; и это вело к еще большей деградации. Первоначально даже в Риме Великий Пост с предварявшим его шумными пиршествами Карнавала был абсолютно неизвестен. Даже тогда, когда пост перед мессианским Поскайау (Пэсахом) стал считаться необходимым, он не сразу слился с языческими ритуалами. Неизвестно, какова была длительность поста в Римской Церкви до решений Никейского Собора, но имеются достаточные свидетельства, что значительное время спустя после Собора он не превышал трех недель. *
* GIESELER, говоря о праздновании Поскайау восточной частью верующих второго столетия, писал: "Во время (поминания смерти Мессии) они (восточные верующие) на протяжении восьми дней едят пресный хлеб, возможно, так же, как и иудеи... Нет признаков того, чтобы они праздновали воскресение (событие - прим. переводчика), потому что это они делают каждое воскресенье (день недели - прим. переводчика)". Что касается западных верующих, то в более поздний период, в эпоху Константина, в связи с мессианским праздником Поскайау (Пэсахом) на протяжении, по всей вероятности, пятнадцати дней выполнялись религиозные упражнения. Об этом писал Bingham, отрывки произведений которого мне любезно прислал мой друг. Bingham пишет: "Торжества Поскайау (Пэсаха) начинались за неделю до дня Воскресения и продолжались еще неделю после... Древние источники говорят о праздновании Страданий и Воскресения на протяжении пятнадцати дней. Пятнадцать дней по велению закона Империи и пятнадцать дней по повелению вселенской Церкви... Scaliger упоминает закон Константина, предписывавший на Пасху две недели отдыха от всех юридических процессов".
Вот что писал об этом в 450 году Сократ: "Населяющие царственный город Рим постятся перед Пасхой три недели, за исключением субботы и дня воскресения Мессии". Но, в конце концов, после того, как поклонение Астарте достигло своего пика, были сделаны шаги для распространения всего халдейского Великого Поста продолжительностью в шесть недель, или сорок дней, на всю западную часть Римской Империи. Почва для этого была подготовлена около 519 года Собором в Аурелии во время римского Епископа Хормисдаса. Собор постановил, что перед Пасхой должен соблюдаться Великий Пост. Это постановление было, несомненно, принято с учетом того, что через несколько дней календарь должен был быть изменен Дионисием. Это постановление не могло было быть принято само по себе. В конце шестого века была предпринята попытка волевым решением ввести новый календарь. Первая такая попытка была предпринята в Британии, где она встретила сильное сопротивление. Разница во времени между мессианским Поскайау (Пэсахом), который отмечали местные верующие, и языческой Пасхой (Easter), учрежденной Римом, на момент ее введения составляла целый месяц. * И только путем насилия и кровопролития праздник англосаксонской или халдейской богини заменил собой праздник, отмечавшийся в честь Мессии.
* Приведем слова Куммиана в цитировании архиепископа Ушера: "Те, кто выросли в традиции празднования Рождества и Пасхи, и при этом от всего сердца испытывают отвращения ко всему папскому и языческому идолопоклонству, возможно, могут почувствовать определенный дискомфорт в связи со сказанным выше об истинном происхождении этих праздников. Но после некоторого рассуждения они смогут прогнать это чувство. Они увидят, что если то, о чем я говорю, правда, нет никакого смысла это игнорировать. Некоторые из излагаемых здесь фактов достаточно известны многим авторам из числа неверующих и скептически настроенных писателей, которые используют их для развенчания веры молодых и неосведомленных в вопросах христианской веры людей. Несомненно, в таком случае следует на первое место ставить правду во всем ее естественном виде, даже несмотря на то, что она будет действовать против укоренившихся мнений, особенно если эта правда, серьезно принятая во внимание, будет содействовать воспитанию в молодежи способности противостоять обольщеньям Папства и укреплять их в вере, переданной когда-то Святым. Если язычник способен сказать - "Я люблю Сократа и Платона я люблю, но истину я люблю больше", - то, несомненно, что ум истинного верующего проявит не меньшее благоразумие. Разве на протяжении всего этого времени не достаточно накопилось того, от чего следует избавиться, приложив все усилия и смелость, чтобы очиститься от установленных Истэблишментом ритуалов и обычаев, взятых из золотой вавилонской чаши? В церкви Крэмэра, Латимера и Ридли есть люди благородного ума, которые искренне любят нашего Господа Иисуса Христа, которые чувствуют силу Его крови и знакомы с утешением Его Духа. Пусть они в своих спальнях, склонив свои колени, зададут вопрос своему Богу и своей совести. Тогда, действительно, Церковь Англии будет грандиозным бастионом Реформации. Пусть ее сыны поговорят с врагом в воротах, пусть Англиканская церковь предстанет перед лицом всего христианского мира "ясной, как солнце, светлой, как луна, и ужасающей, как наступающая армия". Если, однако, ничего существенного не будет сделано, чтобы противостать заразе, которая распространяется в ней, то результат может быть катастрофичен, и не только для нее, но и для всей империи".
Такова история Пасхи. Наблюдения за тем, как сейчас это празднуется, только подтверждают исторические свидетельства о ее вавилонском характере.
Сдобные булочки с изображениями креста (называемые "бун"), выпекаемые на Великую Пятницу, и крашеные яйца пасхального воскресенья в точности повторяют ритуалы халдеев. Точно такие же булочки использовались при поклонении царице небесной, богине Истар, еще в дни Кэкропса, основателя Афин, - т.е. 1500 лет до н.э. "Священный хлеб, - писал Браянт, - который использовался для приношения богам, был очень древнего происхождения и назывался Бун". Диоген Лаэртский, говоря о приношениях, которые делал Эмпедокл, описывает основные ингредиенты такого хлеба: "В качестве приношения он принес один из священных пирогов, называемые Бун, сделанный из высококачественной муки и меда". Пророк Иеремия описал такого рода приношения, когда сказал: "Дети собирают дрова, а отцы разводят огонь, и женщины месят тесто, чтобы делать пирожки для царицы небесной". *
* Иеремия 7:18. Похоже, что пророк имел ввиду именно слово "бун". Еврейское слово, которое при расстановке огласовки произносилось как Хаван, в греческом языке стало чем-то вроде "капан-ос" (PHOTIUS, Lexicon Syttoge); а позже трансформировалось в "хабон" (NEANDER, in KITTO'S Biblical Cyclopoedia). В первом случае видно, как слово "хван", которое произносилось как один слог, перешло в латинское "панис" (хлеб), а во втором - как подобным же образом "хвон" превратилось в "бон" или "бун".
Горячие "буны" (сдобные булочки с изюмом) с изображением креста теперь не являются ритуальным приношением, их просто едят во время праздника Астарты; но это не вызывает никакого сомнения в их подлинном происхождении и назначении. Происхождение пасхальных яиц также вполне очевидно. Древние друиды считали яйцо своим священным символом. Во время дионисиад, или мистерий Бахуса, (Диониса), отмечавшихся в Афинах, одной из частей ночной церемонии было освящение яйца. У индусов есть обычай, связанный со священным золотым яйцом. Японцы делают священные яйца из меди. В Китае в это же время крашенные яйца используются во время священных празднований почти так же, как и у нас. В древние времена яйца использовались в религиозных ритуалах египтянами и греками и содержались в их храмах для мистических целей. Можно проследить, как из Египта эти священные яйца попадают на берега Евфрата. Поэты-классики, используя мифы и легенды, много писали о мистических яйцах вавилонян. Хигинус Египтянин, хорошо знавший всю мудрость своей страны, ученый-хранитель палатинской библиотеки в Риме во времена правления Августа писал: "Рассказывают, что яйцо громадного размера упало с неба в реку Евфрат. Рыбы выкатили его на берег, а голуби высидели его, после чего из него вышла Венера, которая позже была названа Сирийской богиней", - т.е. Астартой. Отсюда яйцо стало символом Астарты или Истэр (Пасхи). И, соответственно, на Кипре, являвшемся одним из основных мест поклонения Венере или Астарте, было выставлено яйцо громадного размера.
Оккультное значение этого мистического яйца Астарты в одном из его значений (ибо у него есть два значения) имеет отношение к ковчегу во время потопа, во время которого в нем было заключено все человечество, подобно тому, как цыпленок заключен в яйце до своего выхода на свет. Если кто-нибудь захочет поинтересоваться, как вообще могло придти людям в голову употребить для этой цели такой необычный символ, ответ будет таков: во-первых, священное яйцо язычества, как уже говорилось, было широко известно как "яйцо мира", т.е. яйцо, в котором был заключен весь мир. Теперь слово "мир" имеет два похожих значения: это либо материальное тело, либо жители земли. Последнее значение можно найти в Книге Бытия 11:1 - "На всей земле был один язык и одно наречие", где подразумеваются люди всего мира. Если затем мир был заключен в яйцо и плавал по воде, то будет нетрудно поверить, независимо от того, что думать об этом яйце, что яйцо, плававшее по широкому вселенскому морю, содержало в себе Ноя и его семью, а следовательно, и весь мир. Между словом "яйцо" и "ковчег" существует следующая связь: еврейское название яйца - "бэйц" или в женском роде (оно бывает в форме двух родов) - "бэйца". У халдеев и финикийцев оно превратилось в "бэт" и "бэйта", в их языках произносившиеся точно так же, как и "дом". *
* В Священном Писании слова "бэт" и "дом" без огласовки можно произнести как "бэйт", что можно увидеть в имени "Бэтэль" (Бытие 35:1), которое можно найти в греческом переводе Священного Писания (Септуагинте) как "бэйт-эль".
Плавающее по водам яйцо, в котором заключен мир, было плавающим по водам потопа домом, заключавшем в себе новый мир. Явление яйца с небес, очевидно, имеет отношение к приготовлению ковчега по повелению Всевышнего. То же самое ясно подразумевается в египетском мифе о всемирном яйце, которое вышло изо рта великого бога. Относительно голубей, высиживающих яйцо, объяснения излишни. Таким образом, это и было одним из аспектов мистического значения яйца. В халдейских мистериях, так или иначе связанных с вавилонской богиней, события, которые были благоприятны и хороши для человечества (величайшее благословение, содержавшееся в ковчеге), были приписываемы Астарте, которая представлялась величайшей благодетельницей и цивилизаторшей мира. Хоть сама царица, явившаяся обожествленным прообразом Астарты, появилась лишь столетия спустя после потопа. Правда, благодаря широко распространенному в Вавилоне учению о переселении душ, для тех, кто ей поклонялся, можно было легко поверить, что в прежней жизни она жила в До-потопном мире и благополучно пережила потоп.
Теперь Римская Церковь приняла это мистическое яйцо Астарты и освятило его как символ воскресения Мессии. В связи с этим была даже введена специальная молитва. Папа Павел V и его суеверные сторонники учили на Пасху молиться так: "Мы молим тебя, Господи, благослови сотворенное тобой яйцо, чтобы оно стало благотворной пищей для твоих рабов, когда мы будем есть его в воспоминание нашего Господа Езуса * Христуса" (Scottish Guardian, April, 1844).
* Здесь следует упомянуть то, что в мифологии кельтов Галлии был бог Езус (Эзус). "Гневный", по выражению упоминавшего о нем римского поэта 1 в. Лукана, он требовал жертв, повешенных на дереве. По мнению некоторых исследователей, Езус был общегалльским богом (возможно, войны). Этимологически имя "Езус" скорее всего означает "добрый бог", "бог-господин". - (прим. переводчика)
Кроме мистического яйца был еще один символ Истар, вавилонской богини-царицы. Это был Риммон, или "гранат" (фрукт). В древности ее часто изображали на медальонах, держащей в руке Риммон, или "гранат". Дом Риммона, в котором поклонялся сирийский царь, повелитель Наамана, был, по всей видимости, храмом Астарты, где публично поклонялись богине с Риммоном. Гранат - это фрукт, полный семян, и в связи с этим, по логике, он должен был бы считаться символом сосуда, в котором были сохранены зачатки нового творения, которые должны были положить начало новому миру с новыми людьми и животными после того, как окончилось разрушение потопа. Но после тщательного исследования оказывается, что Риммон, или "гранат", имеет отношение к совершенно другому. Астарта, или Сибила, называлась также Идая Матэр (Idaia Mater), и священная гора во Фригии, известная в основном благодаря празднованию мистерий в ее честь, на халдейском языке, священном языке мистерий, называется "Гора Знания". Таким образом, "Идая Матэр" - значит "Гора Знания". Другими словами, это не что иное, как "Мать Ева", первая возжелавшая "знания добра и зла", и в действительности получившая его непомерно дорогой ценой. Астарта, согласно многочисленным свидетельствам, была почитаема не только как воплощение "духа божьего", но также и как матерь всего человечества. (см. примечание в конце главы). Если, таким образом, матерь богов и матерь знания изображалась как женщина с гранатом в вытянутой руке, приглашающей всех, поднявшихся на священную гору, принять участие в ее мистериях, то какие могут быть сомнения относительно значения этого плода? Очевидно, что он должен был соответствовать ее предполагаемой природе, это должен был быть плод "Дерева Знания" - плод того самого "дерева, чьи смертельные плоды принесли в наш мир горе и смерть".
Знания, которых так искали поклонники богини, были теми же самыми знаниями, которые получила Ева, съев запретный плод: практическое познание всего того, что нравственно низко и отвратительно. Для людей же Астарта выступает как великая благодетельница, дающая им знания и благословения, которых они могли бы (якобы) тщетно искать у Того, Кто является Отцом Света, от Кого исходят все благие и совершенные дары. Папство насаждает те же самые чувства в отношении римской Царицы Небесной и приучает своих последователей смотреть на грех Евы точно в таком же свете, как и язычники. В каноне Мессы (Литургии), самой торжественной церемонии среди католических церемоний, есть место, где особо подчеркивается грех нашей первой прародительницы: "О благословенная ошибка, которая породила такого Искупителя!" Мысль, содержащаяся в этих словах, чисто языческая. Они значат следующее: "Благодарение Еве, благодаря чьему греху мы получили такого Искупителя". Правда, саму мысль, содержащуюся в таких словах, можно найти в произведениях Августина; но сама эта мысль крайне противоречит духу Благовестия, в свете которого грех выглядит еще отвратительнее, если для его искупления потребовалась такая жертва. Августин усвоил много языческих взглядов, от которых он полностью так и не избавился.
Поскольку Рим (католическая церковь) испытывает те же самые чувства, что и язычники, то он принял, насколько позволили обстоятельства, и те же самые символы. В Англии, как и в большинстве стран Европы, гранатовые деревья не растут, и, тем не менее, даже здесь суеверие Риммона должно было, насколько это возможно, практиковаться. Правда, вместо граната стал использоваться апельсин. Таким образом, шотландские паписты соединили апельсины со своими традиционными пасхальными яйцами, когда несколько лет назад Епископ Эдинбургский участвовал на Пасху в пышной церемонии омовения ног двенадцати нищим ирландцам. Эту церемонию он завершил вручением каждому из них по два яйца и по апельсину.
В данном случае апельсин выступает как символ Едемского плода "запретного дерева" и, как мы уже увидели, не является современным изобретением, а уходит своими корнями во времена классической древности. Ученые, занимавшиеся изучением данного вопроса, заключают, что Сады Геспериды на Западе - это аналог Едемского сада на Востоке. Описание священных садов, находящихся в Атлантике на островах рядом с берегами Африки, указывает на то, что их легендарное месторасположение в точности совпадает с Мысом Верд или Канарскими Островами, или же другими островами из этой группы. Не вызывает сомнения, что "золотой плод" священного дерева, который там был старательно охраняем, был ни чем иным, как апельсином. А теперь обратим внимание читателей на следующее: согласно классическому языческому мифу, в этом саду наслаждений на "островах блаженства" не было никакого змея, который мог бы ИСКУСИТЬ человечество к нарушению своих обязанностей перед их великим благодетелем тем, чтобы бы они съели плод священного дерева, плод, который их благодетель запретил им есть в качестве испытания на их верность ему. Нет, наоборот, именно Змей, символ дьявола, повелителя зла, врага человечества, запретил им есть драгоценный плод. Он строго следил за тем, чтобы его не трогали. Геркулес (Геракл) - одна из форм языческого Мессии, пожалел бедных людей и убил (победил) змея, это завистливое существо, которое не давало человечеству в одночасье стать счастливым и мудрым, и подарил людям то, что в противном случае было бы им безнадежно недоступно. В этом мифе Всевышний и дьявол переменились местами. Всевышний, Который запретил человеку есть от дерева познания, здесь символизируется змеем и показывается скупым и злобным существом, в то время как тот, кто "освободил человека от ига" Всевышнего и дал ему плод запретного дерева, другими словами - ха-сатан, только под именем Геракл, восхваляется как добрый и милостивый избавитель всего человечества. Какая тайна беззакония здесь! И все это заключено в священном апельсиневавилонской богини Истар.
Значение имени Астарта
Мы уже достаточно ясно показали, что Семирамиде под именем Астарта поклонялись не только как воплощению "духа божьего", но и как матери всего человечества. Нет сомнения, что сирийская богиня - это Астарта (LAYARD'S Nineveh and its Remains). Теперь ассирийская богиня, или Астарта, отождествляется с Семирамидой (по Афинагору и по Лукиану). Эти авторы приводят довольно убедительные доводы в пользу того, что Астарта - сирийская богиня.
1. Астарта одновременно известна под именем Рея, или Сибила, богиня-строительница башен. Овидий пишет, что она "строила (башни) в городах". А Лаярд пишет о сирийском храме в Иераполисе, где "она (Астарта), увенчанная короной из башен, стояла на льве". Больше никакое другое имя не может более точно описать сущность вавилонской царицы Семирамиды. Потому что "Аш-тар" значит "женщина, делавшая башни". Все имеющиеся источники утверждают, что слог "тарт" происходит от еврейского глагола "тр". Это слово традиционно переводилось исключительно как "вращаться, идти по кругу". Но у нас имеются свидетельства, что в образованных от него существительных оно также указывало на результат "окружения" или "вращения". В мужском роде слово "тор" обозначает "ряд украшений вокруг головы". А в женском роде это значение проступает еще более отчетливо. "Турис" - всего лишь греческая форма от "турит", просто в греческом языке конечная "т" заменилась на "с". Тогда "Аш-турит" очевидно будет то же, что и еврейское слово "Ашторэт", что значит: "Женщина, сделавшая окружную стену". Если учесть, какую славу, когда речь идет о Вавилоне, принесли Семирамиде ее достижения в области строительства, отмеченные не только Овидием, но и Иустином, Дионисием, Афером и другими древними авторами, то этой вавилонской царице вполне подходили имя и венец богини. В подтверждение такого объяснения значения имени "Астарта" я могу привести в качестве доказательства эпитет, употребленный по отношению к греческой Диане Эфесской, которая носила корону в виде башни и отождествлялась с Семирамидой. Вот что говорится у Ливия: "Когда новости о битве (около Пидны) достигли Амфиполиса, матроны все вместе бросились в храм Дианы, которую они называли Таурополос, чтобы просить у нее о помощи". Слово "Таурополос" образовано от слова "тор", что значит "башня" или "окружная фортификация", и "пол" значит "делать", что вкупе переводится как "делательница башен" или "делательница окружных фортификаций". И вполне естественно, что в случаях угрозы нападения на город люди обращались к ней, как к устроительнице фортификаций.
Семирамида, обожествленная до Астарты, поднялась на наивысшую ступень поклонения, сравнимую с Всевышним. Она даже превратилась в голубя и, как об этом уже говорилась, под именем Матери богов заняла положение Святого Духа, без Чьего действия не мог бы родиться Сын Всевышнего. Как известно, голубь традиционно является символом Святого Духа, также, как ягненок - символом Мессии. Поскольку Святой Дух является источником всякой мудрости, как естественной, так и духовной, то искусства, изобретения и разного рода умение приписываются Ему (Исход 31:3, 35:31). Таким образом, "Матерь богов", в которой якобы действовал этот Дух, почиталась как источник некоторых полезных искусств и наук. Отсюда взялись и такие персонажи мифологии, как Минерва, чье другое имя Афина, чему у нас есть все основания утверждать, было лишь синонимом для "Бэлтис" - широко известного имени ассирийской богини. Афина, или Минерва, традиционно известна как "богиня мудрости", изобретательница искусств и науки.
2. Имя "Астарта" значит также "Создательница расследований (исследований)", и в этом качестве было применимо по отношению к Сибиле или Семирамиде, символически изображавшимися в виде Голубя. То, что это еще одно из значений имени "Астарта", можно увидеть, сравнивая его со схожими словами "Астэри" и "Астрэа" (у греков - Астрая), сложного слова, образованное путем добавления второй части в женском роде - Тэри или Три (произносилось как "трай" или "трэ"), что по смыслу было тем же самым, что и "Тарт". Теперь Астэри была женой ассирийца Персея и являлась основоположницей Мистерий. По мере того, как в дальнейшем Астэри выступала как дочь Бэла, это подразумевает ее положение идентичное Семирамиде. Астрэа опять-таки была богиней справедливости, которая отождествлялась с небесной девой-предсказательницей Тэмис (имя "Тэмис" означает "совершенная") и которая жила на земле перед Потопом, и покинувшая землю до начала потопа. Тэмис и Астрэа иногда выступают как разные личности, а иногда - как одна, но обе они являются богинями справедливости. Такое расхождение объясняется тем, что Дух иногда считался результатом воплощения (переселения душ), а иногда - нет. В случае воплощения (переселения души) Астрэа была дочерью Тэмис. Какое еще имя могло бы более точно соответствовать сущности богини справедливости, чем "Аш-трай-а" ("Создательницарасследований"), и какое имя могло более всего соответствовать сущности Духа, Который "постигает все тайны"? Астрэа, или Тэмис, была "Fatidica Themis" ("Пророчица Тэмис"), что было также одним из атрибутов Духа, ибо откуда еще может проистекать истинное предсказание или пророчество, как не от вдохновения Духа Всевышнего? И, наконец, что еще может иметь параллель с Духом Всевышнего, как не место из Овидия, где Астрэа была последней из живших на земле перед потопом. После того, как она покинула землю, это явилось сигналом для начала разрушительного и уничтожающего потопа. В Священном Писании (Бытие 6:3) объявление о наступлении Потопа сопровождается такими словами: "И сказал ЙАУХУ УЛХИМ: не вечно Моему РУКХА (Духу) быть пренебрегаемым людьми; потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет". Все эти 120 лет Дух прилагал все усилия для наставления людей, и когда эти 120 лет закончились, Дух покинул землю, предоставив мир саму себе и уготованной ему участи. Но, хоть Дух Всевышнего покинул Землю, Он не оставил семью праведного Ноя. Вместе с патриархом Он вошел в ковчег и после долгого заточения вышел из него вместе с патриархом. Таким образом, у язычников были исторические основания для создания мифа о голубе, сидящем на ковчеге вавилонских вод, где появляется сирийская богиня Астарта, или та же самая Астраэ, которой поклоняются в виде голубя, символизирующего Дух Всевышнего.
3. Как и Баал, Господь Неба, имел видимую эмблему - солнце, также и Бэлтис, Царица Небесная, увенчана луной, представляющей еще одну сущность Ашт-тарт-ы - "Создательницы кружения", ибо нет сомнения, что "Тарт" очень часто обозначало "вращаться, кружиться". И, в четвертых, вся система должна была быть сведена воедино и согласована. Так же, как и матерь богов Семирамида, или Астарта, в равной степени была и матерью человечества, она отождествлялась с Евой, только под именем "Рея". Имя "Астарта" хорошо подходит для того, чтобы зваться матерью всего человечества. Ведь она была "Idaia mater" - "Матерь знания". Но встает вопрос: "Как она приобрела такие знания?" На это есть только один ответ: "путем фатальных исследований (расследований)". Она провела грандиозный эксперимент, когда в нарушение Вышнего повеления и вопреки угрожавшему наказанию ринулась искать это самое запретное знание, которое ее Создатель по своей доброте ей не давал. Таким образом, она пустилась "во многие помыслы", как об этом сказано в Священном Писании: "Только это я нашел, что Всевышний сотворил человека правым, а люди пустились во многие помыслы" (Екклесиаст 7:29). И теперь Семирамида в самой изящной и благотворной форме предстает в виде обожествленного голубя или Астарты. Луциус Ампелиус называет ее "богиня благая и милостивая ко мне", которая приносит "хорошую и счастливую жизнь". Вполне очевидно, что эти черты ее личности имеют отношение и к Афродите, и к Милитте. Афродиту еще называли "укротительницей гнева". Это же верно и по отношению к Милитте. "Милитта", или как у греков - "Мулитта", значит "посредница, примирительница". Еврейское слово "мэлиц", которое в халдейском языке становится "мэлитт", употребляется в Книге Иова 33:23 в значении "посредник". "Посланник, толкователь" (Мэлиц), который милостив к человеку, говорит: "освободи его от могилы; Я нашел умилостивление", будучи настоящим "Посланцем, ПОСРЕДНИКОМ". Пархурст (ученый - прим. переводчика) именно так истолковывает это слово и прослеживает его происхождение от "млц" - "быть сладким". А в женском роде слово принимает форму "Мэлица", от которого происходит слово Мэлисса - "пчела" - распространенное имя жрицы Сибилы, или Астарты, - Царицы Небесной. Из древних источников мы также узнаем, что Мэлиссой называли и жрицу Деметры, а также называли Мэлиссой Луну. У нас имеется достаточно свидетельств, что именно таким титулом величали Семирамиду. Мэлисса, или Мэлитта (использовались оба произношения) считалась матерью Форонэя, во время чьего правления и случилось вавилонское смешение языков и рассеяние людей по земле. Нет никого, кроме Нимрода, кто мог бы стоять за именем "Форонэй". И когда мы узнаем, что Нимроду поклонялись под именем "Нин", сыну своей собственной жены, такое отождествление становится точным. Тогда имя Мэлитты (она же Милитта), матери Форонэя, является вавилонской версией хорошо известной Венеры. А поскольку женское имя Мэлитта образовано от "Мэлиц" (Посредник), то и означает оно "Посредница". Мать Форонэя имела и другое имя - Архиа ("первая из царствовавших). Таким образом "Архиа" - значит "Духовная" (от еврейского "рх/ркх" - "дух", что по-египетски также "дух", а в халдейском языке в начале слова добавляется "а" и получается "арх"). * От этого же корня, по всей видимости, происходит эпитет "Архитис" (Architis), употреблявшийся по отношению к Венере, оплакивавшей Адониса. Venus Architis - это духовная Венера. **
* Еврейское слово "дэм" ("дам") в халдейском языке превращается в "адэм", также как "рх" стало "арх". ** Из исследований Уварова мы узнаем, что матерью третьего Бахуса была Аура, а Фаэтон (по словам Орфея) был сыном "широко раскинутого пространства (воздуха, ветра)". В священном языке существует тесная связь между ветром, воздухом, пространством и духом.
* Еврейское слово "дэм" ("дам") в халдейском языке превращается в "адэм", также как "рх" стало "арх".
** Из исследований Уварова мы узнаем, что матерью третьего Бахуса была Аура, а Фаэтон (по словам Орфея) был сыном "широко раскинутого пространства (воздуха, ветра)". В священном языке существует тесная связь между ветром, воздухом, пространством и духом.
Таким образом, когда мать-жена первого правившего царя, известная под именем "Архиа" и "Мелитта", другими словами, женщина, в которой обитал "дух божий", для грешных смертных становится известна как "Посредница". Первая форма Астарты, также, как и Ева, принесла в мир грех, а вторая форма перед самым Потопом вознеслась на небеса в качестве богини справедливости. Это была форма "Добрая и Милостивая". Таким образом, Семирамида, или Астарта, она же Венера, богиня любви и красоты, стала "НАДЕЖДОЙ целого мира", и люди охотно обращались к ней, такой терпимой по отношению к грехам, за "посредничеством".
http://sadovnik-7.narod.ru/books/babylon/02_g3_t2_Hislop.html
Астарта (греч. Αστάρτη, Astártē) — греческий вариант имени богини любви и власти Иштар, заимствованной греками из шумеро-аккадского пантеона через культуру финикийцев. В северной Сирии в текстах, найденных в Угарите (современный Рас Шамра), упоминается с XIV века до н. э. как — Ашерах (Asherah), Ашерат, Аштарт, Ашера, Ашират. У западносемитских племён Аштарот, Ашторет (иврит), у южносемитских Аштерт. Её культ был известен в Израиле с X по VIII век до н. э. Наиболее часто упоминается в текстах Библии. Истоки культа уходят в древнюю Месопотамию, в которой семитские племена, касаясь религиозной традиции шумеров, восприняли ярчайшие образы главных божеств и ввели их в свой пантеон не только вследствие торговых отношений, но и «братания», сближения, необходимого для естественного взаимного сосуществования.
В Месопотамии задолго до появления первых аккадских документов, написанных шумерским письмом, появляются имена царей, внесённые в список города Киша, который являлся центром семитского населения южной Месопотамии в эпоху Древних династий (с 4 т. до н. э. по 2600 г. до н. э. начала гегемонии Ура). Семитские божества до правления Саргона (2371—2316 гг. до н. э.) входят в шумерский пантеон. Известно, что предки Авраама находились в Уре, а евреи Моисея позднее приняли богов амореев. В имперскую эпоху (2380—2200 гг. до н. э.) семитская богиня Эсдар (Иштар) — Астерт — астар, что у восточных семитов означало богиня, и являлась центральной фигурой аккадского пантеона, идентично шумерской богине любви и плодородия Инанне — матери неба. У западных семитов имя Астарта было именем собственным определённой богини, а у южных бога. Нарицательный характер слова «астар» способствовал поглощению образом Иштар — Эсдар множества шумерских и хурритских богинь. У хеттов и хуритов культ получил распространение с 2000 г. до н. э. Созвучие имени осталось в хеттском Аштарта, Ашерту. У динамичных скифов корень имени можно увидеть в Айст — Аэр. В Сирии получает распространение имя Атаргатис (Atargatis), где Астарта сливается с Анат. На арамейском корень звучит Атарате, на армянском и персидском Анахит, на строарабском Аттар.
В универсальном образе богини содержались три главных формы или титула — царица, дева, мать. У аккадийцев и вавилонян Астарта называлась «самой старшей неба и земли», и являлась дочерью бога небес Анну. Подобно тому, как солнце являлось Фебом на небесах, Аполлоном на земле и Плутоном в ещё более низких слоях земли, Астарта становится богиней — матерью на небесах, Церерой и Дианой на земле, Гекатой и Прозерпиной в Гадесе. У финикийцев Астарта являлась женой бога неба Ваала. Он возглавлял круг божеств в городах Финикии и позднее имя его становится нарицательным, а не собственным, отсюда Ваал и Астарта несли обобщающее наименование всех богов и богинь Сирии, Палестины и соседних стран. Например, хурритская Нину, или Нино, стала Иштар. В Иудее Астарте, как царице небес, по словам пророка Иеремии, усердно поклонялись женщины. В текстах Угарита она упоминается как одна из главных богинь и почитается как мать богов — покровительница царей, богиня моря и изображается как обнажённая женщина, кормящая двух младенцев.
На территории Финикии она почиталась как главное женское божество. Как «Божественная мать», дающая жизнь, Мать Природа, имеющая десять тысяч имён, у разных народов была связана с плодородием, отсюда почитание Астарты, как дающей жизнь. У финикийцев была связана с луной и Венерой. Под именем Астарты они представляли женщину с рогами, символизирующую полумесяц во время осеннего равноденствия, после поражения её мужа (Солнца - ср. Самсон), побеждённого принцем тьмы, и опустившегося в Гадес через семь врат, к которым она спустилась на распростёртых крыльях. Астарта оплакивает потерю своего супруга — Таммуза, который также был её сыном, аналогично, как и Изида, оплакивала своего супруга и брата (Осириса). Астарта держит в руках крестообразный жезл, обычный крест, и плачет стоя на лунном серпе. Христианскаядева Мария очень часто представляется таким же образом, стоящей на луне, окружённой звёздами и оплакивающей своего сына. У финикийцев Астарта была связана с «Утренней звездой» — Венерой, и рассматривалась ими, как вечерняя и утренняя путеводительница. «Глаз своей богини — матери» нельзя было утратить в морском странствии. Укреплённая в виде статуи на носу корабля, Астарта сопутствовала мореплавателям. У сирийцев Астарот Гиеропольская полностью отождествлялась со сверкающей планетой и изображалась как величественная женщина, держащая в одной руке факел, а в другой — изогнутый жезл в форме креста ansata (анкх), соответствующей атрибуту египетской Изиды.
Ранее финикийцев, вавилоняне поклоняются Иштар, связывая её культ с Венерой, которая была третьей в астральной триаде Солнце — Луна — Венера. Как вечерняя звезда, она олицетворяла Венеру, а как утренняя называлась Анунит — Люцифер. Иштар, Астарет, астрономически Тамти, являлась Венерой и олицетворяла море. В городе Урук она почиталась как мать, опекающая всех его жителей, а позднее халдейский Эрех. В землях Ханаана строились города, покровительницей которых являлась Астарта. Так город Аштероф — Карнаим (Телль — Аштерах), считался местопребыванием двурогой богини и был левитским. Финикийский Сидон и Бейрут были центрами поклонения Астарте, где она считалась главным женским божеством, а также являлась богиней земного плодородия, материнства и любви. Сидонские цари являлись её верховными жрецами, а их супруги — жрицами. К Астарте обращались, как к госпоже — владычице царей. Считалось честью и обязанностью выстраивать для неё храм. В Иерусалимской земле существует долина Ашера, названная в честь богини.
Почитание Астарты распространилось в Палестине, Египте (в период нашествия гиксосов с 18 династии 1567—1320 гг. до н. э.), малой Азии, Греции, как Афродиты — Урании, которая изображалась в окружении львов и лебедей. Арамейские тексты из Верхнего Египта показывают Астарту — Анат, как супругу Яхве до монотеистической реформы, и её культ существовал до VI века до н. э. В период эллинизма происходит полное слияние Анат и Астарты, где она начинает изображаться в виде обнажённой женщины с лилией или ужом (символом плодородия), либо сидящей на коне с мечом. Мемфис являлся главным центром культа. Её олицетворяли с богиней — воительницей, дочерью бога — творца Ра. Она являлась покровительницей династии фараонов. В мифах имя Астарты упоминается редко, и прямое толкование её основных функций невозможно проследить в силу многих причин. В период становления Ассиро-Вавилонской империи наряду с развитием письменной культуры происходило разрушение её материальных памятников вследствие бесконечных военных походов. Библиотеки, собранные в городах-государствах, уничтожались, либо изымались. Так захват и разрушение Сирийского города Эбла (2500—2100 года до н. э.), рассматривается как разрушение центра-очага семитской цивилизации. Другой причиной являлся процесс идеологизации царской власти, который изменял форму религиозного сознания. Так шумерский период истории охватывал около полутора тысяч лет и завершился к началу второго тысячелетия до н. э. В древнейшем списке богов из Фары около 26 века до н. э. присутствует имя Инанны среди шести главных мужских богов. Она побеждает чудовище Эбих и впоследствии отождествляется с Иштар в её борьбе с Йамму. В героический век (2700—2500 гг. до н. э.) происходит окончательная централизация власти, укрепление влияния воинов — аристократов. Каждый город имеет свой пантеон богов, а главному из них строится храм.
Ядром империи царства Шумера и Аккада становится город Аккад, в котором царь Саргон проводит религиозно административную реформу с целью консолидации государства. Его дочь Энхедуанна становится первой верховной жрицей лунного божества в Уре, и это право с того времени закрепляется за принцессой царского дома. Воинственная функция Иштар ещё более подчёркивается, и она одновременно полностью отождествляется с несущей любовь и плодородие Инанной, супругой бога неба Ану.
С 2047—2039 гг. до н. э. начинается экспансия и распространение влияния Ура на средиземноморское побережье. В XIII — XII веках до н. э. происходит миграция народов на Ближнем Востоке. Бел-Мардук становится главой пантеона богов. Правители Вавилона ставят цель перед жрецами получить новый космогонический свод «Энума Элиш», где обработанные старые мифы звучат по-иному. В этот период происходит низвержение женских богинь и их общее уменьшение роли с монополизацией власти бога Мардука. В вавилонской мифологии женские божества полностью обезличиваются. Они становятся придатками своих божественных мужей. Так высокая роль Иштар — богини-покровительницы в знаменитом эпосе о Гильгамеше, сводится до роли совратительницы героя. В период становления иудейского монотеизма ведётся борьба с пантеоном старых богов. Акт прямой антропоморфизации накладывал грубый отпечаток на форму культа Астарты (Иштар), что впоследствии привело к низвержению образа богини к чисто физиологической роли. В результате божественный брак царя и верховной жрицы в шумеро-аккадских городах, а позднее в ханаанских, повлёк за собой храмовую проституцию. Образ богини, дающей жизнь и любовь, трансформируется в образ покровительницы плотских утех. Как следствие, царь Иошияху разрушает алтари Астарты, воздвигнутые Соломоном, и запрещает культовые действа. Перевод Септуагинты также исказил образные понятия через неправильные звуковые интерпретации текстов, написанных на иврите.
Плутарх называет её царицей Библа[2]. В одной из родословных она — дочь Сирии и Кипра, жена Адониса[3]. Также её святилище в Сидоне, ее отождествляют с Селеной[4].
В честь Астарты назван астероид (672) Астарта (англ.)русск., открытый в 1908 году.
Источником вдохновения для создания виртуального Храма Богини послужила глава из книги Рейвена Кальдеры "Что такое Боги, и как с ними быть" под названием "В поисках богов", на которую случайно наткнулся поисковик (хотя, как Вы знаете, случайности - не случайны). Книга находиться на сайте Анны Блейз в ее переводе. Саму главу-зачинщецу привожу ниже в качестве разъяснения целей и задач сайта.:), ссылу на оригилал также прилагаю: (http://www.weavenworld.ru/books/C43/I238/P270)Астарта Сидонская Небесная девственница,
Богиня Астарта,В торжестве невинности ты стоишь предо мной.Длинная лестница,Освещенная ярко,А за дверью во храме смутный сумрак ночной.Я знаю, божественная, —Ты отблеск Ашеры,Богини похоти и страстных ночей.Теперь ты девственна!Насладившись без меры,Ты сияешь в венце непорочных лучей.Утомленная условностями,Вчера, о Астарта,Прокляла я с восторгом твой возвышенный зов.Я искала греховности,Ласк леопарда,Бессилья и дрожи бесконечных часов.Но сегодня, о девственница,Тебе, не Ашере,Приношу на алтарь и мечты и цветы.Освещенная лестница,И за сумраком двериВозвращенье к невинности... да! я – как ты.( Валерий Брюсов Полное Собрание Стихотворений )из http://in-poetry.ru/stih-id82049
В поисках богов
Как мы находим информацию о том или ином боге или богине? Откуда мы узнаем, что им нравится, а что — нет, какого рода люди им близки, какие дары им приносить, как с ними обращаться и так далее? В некоторых случаях обо всем этом предостаточно сведений в источниках (хотя по отдельным вопросам встречаются расхождения, подчас существенные), а в некоторых, наоборот, информации катастрофически не хватает. Бывает и так, что о каком-то божестве мы не знаем ничего, кроме имени. Решать эту проблему можно по-разному — например, многие просто заявляют, что работать с духом или божеством, о котором не сохранилось никаких сведений, вообще не имеет смысла. Однако подобный подход сбрасывает со счетов предпосылку о том, что боги и духи все-таки существуют в действительности, и если так, то где еще искать информацию о них, как не у них самих, — и кто знает, какие следы и подсказки они могут оставить для нас в самых неожиданных местах? Таким образом, задача сводится к поиску подсказок, причем не только о природе и функциях данного божества, но и о том, как раздобыть его, образно говоря, «телефонный номер», по которому мы сможем обратиться к нему со своими вопросами напрямую.
Поиски сведений о природе того или иного божества можно уподобить охоте на какого-нибудь крупного и довольно опасного зверя, в существовании которого, впрочем, уверены далеко не все. Многие утверждают, что видели этого зверя там-то и там-то, однако о повадках его ничего толком не известно. Об этом существе рассказывают всякие байки, причем некоторые рассказы совпадают почти дословно, хотя исходят от людей, никоим образом друг с другом не связанных. Тем не менее, случаются и разительные противоречия. Вдобавок, имеются старинные предания, записанные учеными со слов всяческих суеверных и наивных крестьян; однако и эти легенды нередко противоречат друг другу. Но если мы соберем и тщательно сопоставим все свидетельства — как исторические, так и современные, — то появится надежда восстановить истинную картину по частям. Если будет появляться новая информация, ее также придется соотносить с уже известными данными и смотреть, не заполнит ли она пробелы в этой мозаике. И даже если какие-то данные не будут вписываться в общую картину, отвергать их сходу не следует: возможно, со временем поступят новые свидетельства, которые позволят согласовать между собой все эти мнимые противоречия.
Фактически, это подход естествоиспытателя; и некоторые читатели, вероятно, удивятся, обнаружив, что я предлагаю и даже рекомендую действовать подобным образом. Ведь этот метод чем-то похож на научный, а что может быть общего у науки с верой? На это я могу ответить только одно: в работе ученого, как я ее понимаю, всегда должно быть место благоговению перед невероятной и поразительной синхронией всего Творения и процессов его развития. Погоня за новыми открытиями должна восприниматься не как набеги на вражескую территорию, а с благодарностью за каждый новый дар познания, обретенный на этом пути. Я бы сказал, что именно в этом и заключен истинный духовный смысл работы «естествоиспытателя» — человека, для которого наблюдение за Природой и ее постижение превратились в своего рода священнодействие. И мы с вами, и креветки, и планктон, и лишайники, и медведи, — это частицы единого и синхронизированного целого. И боги — тоже. Одно из чудесных достоинств политеизма в том и состоит: хоть наши боги обитают в иных измерениях и лишь от случая к случаю заглядывают к нам в гости, ни сами они, ни эти Иные миры вовсе не отделены от нашего мира, а, напротив, тесно с ним связаны. Боги и их обители — такая же естественная часть вселенной, как и все остальное; они также принадлежат к великой Сети Мироздания, и именно поэтому мы можем соприкасаться и общаться с ними.
Но вернемся к нашему сравнению между поисками божества и охотой на таинственного зверя. Зверя долгое время можно выслеживать незаметно и тихо, но если вы займетесь поисками божества, то рискуете довольно скоро привлечь его внимание. Ничего плохого в этом нет — не считая потрясения, которое вы испытаете, если совершенно этого не ожидали (позже мы еще поговорим о подобных ситуациях подробнее). Но тем больше оснований с самого начала действовать осторожно и со всем должным почтением. Если само слово «почтение» вызывает у вас неприятные ассоциации — например, кажется, будто от вас требуют пресмыкаться перед божеством и считать себя ничтожным червем, — поймите, что ничего подобного я в это слово не вкладываю. Скорее, это чувство, которое охватывает любого мало-мальски восприимчивого человека при виде прекрасного солнечного заката: изумление, восторг и общее ощущение счастья от того, что вам выпало жить в мире, где происходят такие потрясающие вещи. Именно это я подразумеваю под «должным почтением», — и я никогда еще не сталкивался с божеством, которому подобное отношение пришлось бы не по вкусу. (Хотя, конечно, не исключаю, что те, кому оно не понравилось, просто обиделись и не стали со мной общаться.)
Соответственно, принципы исследования священных предметов можно сформулировать так: необходимо действовать почтительно и помнить о том, что наша задача — описывать наблюдения за Сущностями, которые одновременно и подобны человеку, и безмерно его превосходят, а также, что самое важное, принимать в расчет все доступные источники информации. Копаться в пыльных старых книгах — полезно, но недостаточно: живой человеческий опыт тоже очень важен. Ни один серьезный естествоиспытатель не станет ограничиваться свидетельствами столетней давности, если интересующее его животное по-прежнему обитает в своей естественной среде и по соседству с людьми, которые могут увидеть его на прогулке в лесу, а то и прямо у себя во дворе, по дороге в курятник. Если вы действительно хотите выяснить все досконально, то без полевых исследований не обойтись.
Итак, что же представляет собой это «поле», когда речь идет об изучении божества? Для начала можно исследовать его архетипическую среду обитания. Это не значит, что вы обязательно должны отправиться в те края, где люди в свое время начали ему поклоняться, — хотя если речь идет о божественном «духе» какой-то определенной местности, вполне возможно, что посетить это место все-таки придется. Но в общем виде речь идет о таком месте, в котором ярко представлена энергия данного божества. Если вы хотите изучить морскую богиню, поезжайте на море. Если вас интересует бог учености — отправляйтесь в библиотеку или в университет. Постарайтесь выяснить, что именно это божество ценит больше всего — и, по аналогии, какие люди работают в соответствующих областях. Какие черты характера свойственны лучшим из этих людей? Это не значит, что и самому божеству по определению будут присущи те же качества, но это поможет вам понять, каких людей данное божество ценит особо, а, значит, может избирать на роль своих жрецов или для какого-либо иного служения. Кроме того, эти сведения могут оказаться полезны людям, которые намереваются наладить долгосрочное сотрудничество с данным божеством: иногда в подобных случаях полезно развить в себе соответствующие качества — в порядке предварительного подношения и в знак учтивости. Опять-таки, в знак учтивости стоит изучить повнимательнее сами области жизни, к которым божество проявляет особый интерес. Если вы собираетесь в гости к новому знакомому, допустим, к какому-нибудь Джо, и выясните заранее, что ему приятно будет получить в подарок бутылку пива, что у него аллергия на собак и что в доме у него принято разуваться, шансы на то, что Джо примет вас радушно, существенно возрастут.
Вдобавок, важно принять в расчет все предметы (включая людей и других богов или духов), которые данное божество не любит. То, чего мы избегаем, говорит о нас не менее красноречиво, чем то, что мы любим и ценим. И в отношении богов и духов этот принцип тоже работает. Если вы будете знать, что некоторые божества земледелия терпеть не могут химические добавки и пищевые продукты массового производства (или что некоторые морские божества недолюбливают рыбу, выловленную сейнером; или что богов X и Y ни в коем случае нельзя призывать в сочетании, равно как и размещать их алтари бок о бок), вы тем самым снизите риск нечаянно оскорбить божество своими подношениями. И эти же сведения, с другой стороны, раскроют для вас некоторые особенности его характера и помогут понять, какого рода люди этому божеству неприятны. Установив, какие именно качества и черты божество недолюбливает, старайтесь в дальнейшем не проявлять их при общении с ним — или, по возможности, проявлять как можно меньше. Например, бог войны, скорее всего, отдаст предпочтение отважным и прямолинейным людям перед робкими и нерешительными, а богиня-мать будет более благосклонна к доброму, заботливому и любящему человеку, чем к холодному интеллектуалу. Разумеется, бывают исключения — однако чаще всего они означают, что божество выбрало человека с совершенно конкретной целью: помочь ему развить в себе качества, которых ему не хватает.
Следующий этап наших «полевых исследований» — это беседы с людьми, поддерживающих с данным божеством тесную связь. Здесь очень важно не забывать, что с разными людьми боги общаются по-разному и могут предъявлять к ним абсолютно несхожие требования. Старайтесь сохранять непредвзятость даже тогда (и, пожалуй, в особенности тогда), когда чей-то опыт отличается от вашего. Наверняка вам доводилось обсуждать с кем-нибудь общего знакомого и выяснять, что вашему собеседнику этот человек известен с совершенной другой стороны, чем вам. Иногда то же самое происходит и с богами и духами. Несомненно, может оказаться и так, что ваш информант общается не с реальным божеством, а с марионеткой в собственной голове, но до тех пор, пока полной уверенности в этом нет, просто примите к сведению все, что он говорит, и не выносите окончательного суждения, пока ситуация не прояснится.
Есть и еще одна немаловажная причина, по которой имеет смысл беседовать о богах с другими людьми: боги не статичны. Точнее говоря, какой-то частью они статичны, а какой-то — нет. Вы же помните, что время, по которому они живут, нелинейно? Так вот, это значит, что можно общаться и с более молодыми, и с более старыми формами одного и того же божества — более молодыми или более старыми как по времени их пребывания в нашем мире, так и по шкале их собственной истории. Последняя шкала означает, что мы и сейчас можем взаимодействовать с божеством в том виде, в каком оно проявлялось когда-то давно, на более ранних этапах своего мифа, — и это очень увлекательный опыт. И еще более интересно то, что из-за нелинейности времени какая-то часть божества действительно продолжает по-настоящему жить в собственном прошлом (а хорошо это или нет — уже другой вопрос), тогда как мы, люди, способны воссоздать свое прошлое лишь в воспоминаниях. Что касается первой шкалы, то она подразумевает, что боги продолжают меняться и адаптироваться к современному миру. Разумеется, не все из них делают это одинаково быстро и охотно, однако так или иначе меняться и приспосабливаться приходится всем. Живые отношения с верующими — это и есть те окошки, через которые боги смотрят на современный мир, поэтому беседы с подобными людьми помогут вам лучше почувствовать, насколько данное божество изменилось и, так сказать, акклиматизировалось к современности.
Вся эта работа — священный труд по воссозданию личности божества. Не следует полагать, будто личности божеств непостижимы, — это не так, хотя постичь их замыслы и конечные цели удается не всегда. Выяснить всю подноготную того или иного божества, возможно, и не получится, — но ведь и с людьми дело обстоит точно так же! Даже если вам кажется, что вы изучили кого-то вдоль и поперек, он все равно может отколоть какой-нибудь неожиданный номер. Но кое-что вы все-таки можете знать о нем наверняка: например, что подарить ему на день рождения, в каких ситуациях ему можно полностью доверять и за что вы его любите и считаете своим другом.
Мало кто из нас был воспитан в политеистической парадигме, поэтому привыкнуть к ней бывает непросто. Многим кажется, что все-таки существует какой-то один, единственно верный путь, — или, допустим, учебник, где во всех подробностях расписано, как правильно общаться с тем или иным божеством или духом. Но на самом деле никаких детальных правил не бывает — есть только самые общие принципы. Для сравнения задайтесь вопросом: как обращаться с людьми, чтобы им было приятно? Разумеется, какие-то общие правила сформулировать можно, но если выбрать случайным образом десять человек из самых разных мест и эпох, даже это окажется не так-то просто. Слишком уж многое зависит от культурного контекста, личного опыта и особенностей характера. И точно так же обстоит дело и с богами и духами.
А теперь придется сделать краткий экскурс в историю взаимоотношений между человеческой культурой и миром богов. Местные духи земли, огня, воды появились, вероятно, еще в те незапамятные времена, когда на нашей планете зародилась жизнь; но с божествами, организованными в пантеоны, и с сопутствующими им космологическими моделями и Иными мирами, человек впервые соприкоснулся лишь в эпоху палеолита. В результате, как свидетельствуют о том археологические данные, среди первобытных людей стали появляться шаманы — человеческие существа «с особыми возможностями», то есть с особым складом нервной системы, позволяющим общаться с бестелесными сущностями. Как в точности это произошло, мы не знаем, но с помощью духов мне порой удается уловить отрывочные образы нашего коллективного прошлого, по которым этот процесс можно восстановить хотя бы приблизительно. Человек, обладавший задатками сверхчувственных способностей, вступал в контакт с природными духами нашего мира, а те, в свою очередь, помогали ему развить этот особый дар. (О том, как это происходит, мы еще поговорим позже.) Его потомки продолжали укреплять отношения с духами, чтобы поддержать свое племя и помочь ему в выживании. И вот в какой-то момент в этом роду появлялся человек, которому удавалось не только прорваться сквозь преграду между доступным и не доступным физическому восприятию в нашем мире, но и проникнуть в какое-то совершенно иное место… и там привлечь к себе внимание.
Так было положено начало долгим и непростым отношениям между человечеством и богами. Подробно описать весь процесс развития и укрепления этих отношений мне не под силу (пожалуй, о том могли бы поведать только наши предки), но не вызывает сомнений, что в основе его лежал универсальный принцип «подобное притягивает подобное». Все люди разные, и это верно не только для наших современников, но и для первобытного человека. Точно так же и каждое из доисторических племен обладало своими неповторимыми особенностями. Каждое формировалось под влиянием множества разнообразных факторов — географических, климатических и генетических; на каждое по-своему влияли местная флора и фауна, а также наследие самых сильных и достойных предков. И каждая из нарождавшихся таким образом уникальных культур привлекала особую группу сущностей из миров по ту сторону Завесы — группу, близкую ей по духу. Эти сущности не созданы нами и, в свою очередь, не создавали нас; и если скандинавские боги обитают в холодных снежных мирах, а боги маори — в каменистой пустыне, то это не потому, что мы поместили их туда в своем воображении, а потому, что силы вселенной сформировали и их, и нас именно такими, а затем привлекли подобное к подобному.
Разумеется, остается вопрос: насколько сильно мы с богами влияем друг на друга? В том, что мы установили контакт с бестелесными сущностями (сначала — с местными духами, а затем и с богами из иных миров) ради выживания, можно не сомневаться: доступ к силам, превосходящим нас в могуществе и мудрости, давал эволюционное преимущество. И весьма вероятно, что эти силы действительно оказывали на нас определенное культурное влияние, хотя какое именно и каким образом, точно неизвестно. Но можно ли утверждать, что мы тоже влияли (и продолжаем влиять) на них? Найти этому доказательства еще труднее, однако современный опыт общения с божествами показывает, что они, судя по всему, понимают нашу нынешнюю эпоху со всеми ее обычаями, хотя в ней остается очень малого общего с их собственной культурой. И не исключено, что именно из-за разрыва с древними богами наша культура изменилась так существенно по сравнению с другими культурами, до сих пор сохраняющими с ними связь и испытывающими влияние их традиций.
В более конкретном приложении все это означает, что каждая древняя и/или аборигенная культура имеет дело со своей особой группой богов и духов и развивает свои особые способы взаимодействия с ними. Тому, кто далек от политеизма, разобраться в этом непросто, и примером тому — затруднения, с которыми сталкиваются антропологи (и даже некоторые современные духовидцы) при попытках выявить какую-то систему методов и процедур, общую для всех шаманов и духовидцев на свете. Почему духовидцы, работающие в одной культурной парадигме, пользуются лишь какими-то определенными методами, а остальные отвергают, тогда как в рамках другой культуры все практики, отвергнутые в первом случае, находят весьма активное применение?
Разгадка в том, что регламент и процедуры общения с бестелесными сущностями в каждом отдельном случае определяются предпочтениями данной конкретной группы богов и духов, с которыми местные шаманы и духовидцы работали на протяжении тысячелетий. А поскольку эти предпочтения разнятся (подчас весьма существенно) от пантеона к пантеону, то и в общении с различными группами духовных сущностей приходится придерживаться различных правил и методов. Например, духи одного пантеона ничего не имеют против того, чтобы «их» люди предъявляли им жесткие требования или даже угрозами вынуждали их к тем или иным поступкам, но для другого пантеона подобный подход может оказаться неприемлемым. Одни духи (в целом, как группа) требуют церемонной учтивости, другие — более прямолинейные и просты. Одни — более мягкие и кроткие, другие — более грубые. И только осознав, насколько несхожи между собой различные пантеоны, мы сможем понять, почему так разнятся между собой шаманские практики. А для этого необходимо полностью осознать суть политеизма. Ппочему маорийский матаките работает совершенно по-другому, чем я, а оба мы, в свою очередь, используем совершенно другие методы, чем корейский муданг, эскимосский ангакок или сибирский шаман? Да просто потому, что все мы имеем дело с разными группами духовных сущностей.
В некоторых культурных традициях до сих пор сохраняются подробные правила, регламентирующие обращение с каждым конкретным духом местного пантеона: известно, какие дары ему следует подносить, как к нему обращаться, как он себя проявляет и так далее. Однако для многих пантеонов такая информация утрачена. И тем из нас, кто работает в традициях, лишившихся столь значительной части своего духовного наследия, необходимо прикладывать все усилия для восстановления утраченных знаний, а также для возрождения связей с богами и духами из этих пантеонов, — поскольку непосредственное общение с духовными сущностями иногда помогает заполнить подобные лакуны.
В регламенты общения с пантеонами богов и духов, как правило (не рискну сказать «всегда») заложен принцип честного энергообмена. За все нужно платить, исключая те редкие случаи, когда Кто-то решает помочь вам, просто потому что ему так захотелось или вы пришлись ему по нраву, — да и то он, скорее всего, рассчитывает при этом на какие-то отдаленные выгоды для себя, которых вы попросту не осознаёте. В моей шаманской традиции дело обстоит так, что человек, желающий получить от бога или духа какую-то помощь, приносит ему подношение первым — не в уплату за услугу, а как искренний дар. Тем самым человек как бы говорит божеству: «Я хочу, чтобы между нами установились хорошие отношения — пусть даже и на время одной-единственной договоренности. Я ценю и люблю тебя как ты есть, и прошу, чтобы ты отнесся ко мне так же». И что бы ни произошло в дальнейшем, ваш дар останется у божества, — даже если оно не сможет дать вам то, чего вы хотели.
Итак, вы приносите подношение и просто ждете, что будет дальше. Если вы беспокоитесь, можете погадать: согласно ли — и способно ли — это божество исполнить вашу просьбу. Если ответ утвердительный, ждите дальше. Если божество исполняет просьбу, вы приносите ему еще один дар — благодарственный. Таким образом, любая ваша договоренность с божеством должна начинаться и заканчиваться подношением. Имейте это в виду и учитывайте это в своих планах.
Тут возникает другой вопрос: для чего вообще нужны все эти подношения? Ведь божество не может ни съесть физическую пищу, ни вдохнуть аромат физических благовоний, ни найти применение физическим деньгам (если, конечно, оно не войдет на какое-то время в тело человека). Когда я слышу подобные вопросы, мне вспоминается история о миссионерах, которые пытались обратить в христианство жителей Тихоокеанских островов. Понаблюдав, как полинезийские жрецы раскладывают пищу, предназначенную в жертву богам и духам, и дождавшись окончания ритуала, миссионеры увидели, что эту пищу раздают обычным людям, присутствовавшим при обряде. «Ага! — сказали миссионеры. — Вот видите: ваши боги на самом деле не едят! Вы сами все это съедаете. Значит, ваши боги не настоящие».
Полинезийские жрецы уставились на миссионеров как на сумасшедших — ну, или, по крайней мере, как на круглых невежд. «Боги съедают духовную часть пищи, а мы — ее телесную часть, — объяснили они. — Неужели вас даже этому не учат?»
Итак, каким же образом мы создаем «духовную пищу» — или, в более общем виде, духовную часть любого подношения? Во-первых, принцип анимизма гласит, что в любом природном объекте изначально содержится дух. Что касается рукотворных предметов, то их либо благословляют, либо напитывают своей собственной энергии, и тогда у них тоже появляется духовная форма. Чтобы превратить любую вещь в подношение, достаточно даже просто подержать ее в руках и погладить — так в нее перейдет доля вашей личной энергии. Боги некоторых пантеонов предпочитают, чтобы дары оставляли им навсегда — из уважения; в других традициях вполне приемлемо забрать физическую часть подношения — особенно если это какая-нибудь скоропортящаяся пища. Вообще говоря, пищу, принесенную в дар, по окончании ритуала, как правило, забирают с алтаря и съедают: возможно, духи и забрали из нее жизненную силу, но взамен благословили ее и вложили в нее нечто иное. Однако в некоторых случаях такого не происходит, и тогда съедобные подношения употреблять в пищу не стоит: физическую питательную ценность они сохраняют, но тонкой жизненной силы лишаются начисто. Интуитивно отличить, благословили ли духи пищу и оставили вам на съедение или просто забрали ее тонкую сущность полностью, обычно не составляет труда. Просто подержите над ней руку (как лозу или маятник) — и, скорее всего, вы сразу же ощутите либо некое притяжение, либо, наоборот, отталкивание. В последнем случае оставьте пищу на алтаре, а позднее предайте огню или земле.
Чтобы сделать подобающее подношение, ориентируйтесь на различные качества, связанные с данным конкретным божеством. О том, как определить качества и предпочтения различных божеств, мы уже поговорили в предыдущем разделе, а теперь настало время свести их в несколько общих категорий.
* Цвета. С некоторыми божествами ассоциируются определенные цвета. Нередко эти цвета произведены от их природных соответствий: например, Тор обычно связывается с небесно-голубым цветом, а Гея — со всеми цветами земли, но в особенности — с зеленым. В других случаях причины связи данного божества с тем или иным цветом остаются неясными: возможно, истоки подобных ассоциаций следует искать в глубокой древности или даже в иных мирах. Если вы собираетесь украсить алтарь, сшить ритуальное облачение или поднести какой-нибудь цветной дар божеству, цветовые предпочтения которого в письменных источниках не указаны, подумайте о том, не связано ли это божество какими-нибудь природными объектами, имеющими определенный цвет (с небом, землей, рекой), и если да, то возьмите этот цвет за основу. Если же речь идет о божестве какого-нибудь более абстрактного понятия (например, врачевания, войны или учености), то вполне приемлемо будет выбрать тот цвет, с которым лично у вас это понятие ассоциируется сильнее всего. Здесь возможны расхождения: например, у меня богиня врачевания Эйр может ассоциироваться с красным цветом как покровительница хирургии, а у кого-то из моих друзей — с зеленым, как целительница вообще. Практика показывает, что к обоим этим цветам она относится благосклонно. И не забывайте, что цветовых ассоциаций у божества может быть несколько.
* Числа. Числовые ассоциации встречаются реже, но все-таки следует помнить, что с некоторыми божествами традиционно связываются определенные числа. Например, у афро-карибских ориша или лоа имеются особые сочетания цветов и чисел, на основе которых можно изготавливать для них молитвенные четки. Римский Меркурий издавна ассоциировался с числом 3, а Один и Хела любят число 9 — как божества, связанные, соответственно, с вершиной и основанием Мирового Древа. Если вам не удается найти числовое соответствие божества в письменных источниках, попробуйте обратиться к нумерологии и выбрать число, обладающее схожими свойствами. Например, число 6 традиционно ассоциируется с любовью и гармонией, а потому подойдет для большинства богов и богинь любви.
* Предметы. Это один из самых простых пунктов — при условии, что образ божества более или менее разработан в мифах. У некоторых богов имеются устойчивые атрибуты: у Зевса — перун, у Аполлона — колесница и лира, у Тора — молот, у Нуаду — серебряная рука. Кроме того, некоторые предметы могут фигурировать в мифах в тесной связи с интересующим вас божеством. Их можно использовать как символы, но только если в мифе данный предмет приносит божеству пользу. Использовать вредоносные для данного божества предметы, разумеется, не следует: неразумно класть омелу на алтарь Бальдра или прибегать к символике орла при попытке установить связь с Прометеем.
* Животные. Со многими божествами ассоциируются определенные животные, выступающие символами этих божеств: например, с Афродитой — голубь, с Посейдоном — конь, и так далее. У некоторых есть животные-любимцы или помощники: кони, сторожевые псы, животные-посланцы. Это означает (особенно если речь идет о животном-символе), что данное божество установило хорошие отношения с общим духом-прародителем соответствующего вида животных — например, с Бабушкой Кошкой или Дедушкой Вепрем. Если вам никак не удается войти в контакт с подобным божеством, можно ритуальным образом обратиться к духу-прародителю связанного с ним животного и расспросить этого духа о его божественном друге — разумеется, не менее учтиво, чем если бы вы общались с самим божеством.
* Растения. У многих богов есть друзья не только среди животных, но и среди Зеленых духов, причем характер духа растения далеко не всегда связан с характером божества. Например, розы любит не только прекрасная Афродита, но и суровая Хольда, а петрушку — не только Один, но и Аид. Но так же, как и в случае с животными, имейте в виду, что все это — не какие-то случайные символы, произвольным образом распределенные между божествами. Прародитель растения — личный друг божества, с которым оно ассоциируется, поэтому от растительного духа можно получить полезные сведения о связанном с ним божестве. Не забывайте, что в эту категорию входят как деревья, так и мелкие растения, и что съедобные части растений можно использовать как подношения соответствующим богам.
* Камни и металлы. Под камнями я подразумеваю не только драгоценные и полудрагоценные камни, наподобие аметиста или янтаря, хотя история ассоциаций между самоцветами и божествами насчитывает не одно тысячелетие. Обычные старые камни из особых мест, посвященных тем или иным божествам или подпадающим под их «юрисдикцию», тоже годятся для подношений. Камни с пляжа подойдут для морских богов, камни из пустыни — для богов пустыни, и так далее; камень, найденный у подножия статуи, украшающей вход в здание университета, можно преподнести в дар богу учености, и так далее. Что касается металлов, то некоторые из них известны с глубокой древности (серебро, золото, железо и т.д.), но с некоторыми (такими, например, как алюминий или ниобий) наши предки знакомы не были, а потому традиционных ассоциаций с богами у них нет. И все-таки, как я уже не раз отмечал, боги меняются со временем, и не исключено, что кого-то из них заинтересуют и новые металлы. По крайней мере, некоторым богам-трикстерам и изобретателям они определенно нравятся.
* Пища и напитки. Это самая распространенная форма подношений — и для духов умерших, и для стихийных духов, и для богов. Один возможный вариант — приготовить по старинному рецепту пищу, обычную для той культуры, с которой данное божество связано теснее всего. Другой вариант — предложить божеству такую современную пищу, которая будет ассоциироваться с ним на тех или иных основаниях: по цвету, форме или области «юрисдикции» (например, хлеб — богу урожая, рыбу — морскому божеству, и так далее). Если данное божество связано с домашним животным, мясо которого идет в пищу, вполне допустимо использовать такое мясо как подношение; но в случае с дикими животными все не так однозначно: одним богам подобный дар придется по вкусу, но другие могут воспринять его как жестокое оскорбление. Многие божества любят спиртное, но некоторые, наоборот, терпеть его не могут и обидятся, если вы предложите им заложить за воротник. Время от времени можно устраивать ритуальную «трапезу с божеством», отведя ему место за своим столом и подавая ему пищу, как одному из сотрапезников.
* Музыка. Если вы умеете играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, музыка станет прекрасным подношением для любого божества. Но даже если вы не музыкант, можете выбрать аудиозапись какого-нибудь музыкального произведения, которое ассоциируется у вас с данным божеством (или выражает вашу любовь к нему — если вы уже установили с ним близкие отношения), и включить ее для этого бога или богини. Можно и станцевать под музыку, постаравшись выразить в танце свое восхищение этим божеством (присутствие зрителей при этом не обязательно).
* Работа. Работа на благо божества — один из самых прекрасных и возвышенных даров, какие вы только можете ему поднести. Можно взять на себе какую-нибудь задачу из области, находящейся в ведении данного божества, или сделать что-нибудь полезное для той категории людей, которой оно покровительствует. Тем самым вы послужите этому божеству посредником в нашем мире. Так, например, во имя Деметры можно помочь какой-нибудь усталой молодой матери присматривать за ребенком, во имя Марса — поддержать ветерана войны, во имя Геи — позаботиться о чистоте какой-нибудь природной зоны, во имя Меркурия — пожертвовать деньги в фонд ассоциации путешественников, и так далее. Служа миру во имя богов, вы не только оказываете им почести, но и принимаете посильное участие в достижении их собственных целей. Нельзя сказать, что боги существуют именно и только для того, чтобы помогать нам и нашему миру, однако наши судьбы им не безразличны, поэтому улучшать наш мир во имя богов — это прекрасный труд, заслуживающий всяческих похвал.
А теперь рассмотрим один важный вопрос, вызвавший страстные дебаты в моей языческой группе и, по-видимому, так и не разрешившийся до конца: допустимо ли подносить дары или оказывать услуги божеству, если это делается нехотя, против воли и не от всего сердца? В политеистической системе ответ на этот вопрос, как и во многих других случаях, зависит от обстоятельств: от божества и от того, в каких отношениях с ним вы состоите (божества-покровители, с которыми вас связывают узы взаимного доверия, хорошо знают вас и лучше понимают вашу внутреннюю борьбу), от сложности задачи и от того, предполагается ли выполнять эту задачу частным образом или публично, чтобы послужить примером для других. Несомненно, дар, поднесенный от всей души, предпочтительнее, но если на данный момент вы можете послужить божеству лишь скрепя сердце, то просто сделайте все, что в ваших силах. Боги вас поймут. Недопустимо лишь подносить дары бездумно, не вкладывая в свои действия никакого настоящего чувства и намерения. Лучше уж сражаться с противоречивыми чувствами (по крайней мере, это будет означать, что вы вложили в подношение достаточную энергию и понимаете всю серьезность дара), чем отделываться чисто формальными, небрежными или неосмысленными действиями.
Если вы не знаете наверняка, приемлемо ли ваше подношение и будет ли оно принято, лучший способ понять это — обустроить алтарь божества, которому вы собираетесь принести дар. Ничего сложного в этом нет: вполне достаточно ящика или полки, застеленной тканью, свечи, которую надо будет поставить на алтарь и зажечь, и какого-нибудь символа, в соответствии которого данному божеству вы твердо уверены. (Разумеется, при желании можно создать и гораздо более сложный и изысканный алтарь.) Алтарь — это врата, через которые в наш мир сможет поступать энергия данного божества. Сядьте перед алтарем со своим подношением и очистите свое сознание. Дышите глубоко и просто смотрите на алтарь, расслабленно, но, в то же время, сосредоточенно. Затем протяните к алтарю руку, в которой вы держите подношение, и следите за тем, что будет происходить. Ни в коем случае не пытайтесь «подогнать» свои ощущения под какой-либо ожидаемый результат. Не нужно ничего ожидать; не нужно заставлять себя что-либо почувствовать: просто опустошите сознание и протяните руку. Если возникнет ощущение преграды или давления, как будто что-то не дает вашей руке опуститься на алтарь, то это подношение божеству не угодно. Если же рука легко опустится на алтарь и как бы сама по себе положит на него подношение, то это значит, что божество принимает дар. В случае, если этот дар божеству особенно желанен, может возникнуть ощущение, что алтарь буквально притягивает вашу руку, словно магнитом. У богов есть свои способы прояснить ситуацию — несмотря на все отвлекающие мысли и впечатления, ежесекундно осаждающие нашу душу.
Может случиться так, что какое-нибудь малоизвестное и не слишком популярное божество, давно не соприкасавшееся с нашим миром, попросит вас сделать что-нибудь такое, что в прежние времена практиковалось как часть его культа, но в наши дни уже неосуществимо (по крайней мере, без того, чтобы сесть в тюрьму или отправить туда же кого-то из своих знакомых). В этом случае вы имеете полное право объяснить божеству, что мир изменился и таких подарков оно больше получать не сможет. Если кто-то скажет вам, что боги не могут научиться ничему новому, не верьте! Они могут учиться — и учатся. Они тоже живые существа, хотя и не столь разнородные внутренне, как мы, — или, иными словами, более цельные. И объяснить божеству изменения, произошедшие в нашем мире, — это тоже подарок. Но в ваших же лучших интересах — найти адекватную замену тому подношению, которого от вас потребовали: подыскать такой дар, который будет не менее угоден этому божеству, но который вы сможете преподнести, не нарушая законы современного общества. В идеале, этот дар должен служить той же конечной цели, что и жертвы, которые данному божеству приносили в прошлом. Дайте волю фантазии— иногда это приводит к удивительным результатам! (Бог-покровитель одного моего друга потребовал, чтобы тот принес ему в жертву свою правую руку. Друг тут же пошел и разукрасил руку татуировками— символами этого божества. «Смотри! — сказал он. — Теперь моя правая рука — твое святилище». По его словам, бог был в полном восторге.)
Но в любой подобной ситуации следует удостовериться, что вы правильно поняли цель, которой служило подношение в его древней форме. Иначе вы все испортите. Например, некоторым богам в прошлом приносили в жертву живых существ — животных или людей. Но цели, для которых это делалось, не всегда были одинаковы. Иногда задача заключалась в том, чтобы подарить божеству нового слугу или домашнее животное; и в этом случае вполне уместно преподнести богу любой другой предмет, полезный в домашнем хозяйстве. В основе такого подхода лежала магия зеркальной связи между земным и потусторонним мирами: жертвенный дар (и, в том числе, живое существо) портили или ломали в этом мире, чтобы он прошел через завесу, а по ту сторону завесы он вновь обретал целостность. Этот принцип издавна использовался для проведения физических даров через завесу между мирами. Однако в других ситуациях животных или людей приносили в жертву для того, чтобы перенаправить божеству мощный поток энергии: жизненную силу жертвы в сочетании с эмоциями людей, участвовавших в жертвоприношении и наблюдавших за ритуалом. Если в жертву приносили животное, то иногда это делалось для того, чтобы божество могло накормить свой народ мясом этой жертвы, вместе с тем приняв в дар ее жизненную энергию. (Ну и, разумеется, бывало и так, что жертвы богам приносили из чисто человеческих соображений — например, чтобы утвердить свою политическую власть или устроить зрелищную церемонию. Подобное случается во всех религиях.) Определите — при помощи гадания или обратившись к божеству с молитвой, — какой именно цели изначально служили жертвы, и воспроизведите в своем подношении не форму, а эту цель. Например, можно «провести сквозь зеркало» и отдать божеству любой предмет, который вы достаточно высоко цените, который нелегко приобрести или с которым вам трудно расстаться. Можно сделать что-нибудь достаточно трудное для вас (или, еще лучше, собраться группой и сделать что-нибудь трудное сообща): тем самым вы не только подарите божеству мощный поток энергии, но и проявите свою готовность вытерпеть ради него те или иные неудобства. Даже усилия, необходимые для того, чтобы отыскать или придумать какую-нибудь новую разновидность подношений (которую затем смогут перенять другие последователи этого божества), — сами по себе уже ценный дар. Не ставьте во главу угла внешнюю форму: главное в подношении — это цель, ради которой вы его совершаете. Например, у меня нет возможности строить храмы богам в физическом мире, но я создал несколько виртуальных святилищ в интернете — и некоторые из богов не замедлили проявить свою благодарность. (К тому же, виртуальные храмы помогают донести информацию о богах до тех людей, которые в противном случае, возможно, никогда бы о них не узнали.)
И еще один пример, несколько более спорный. Случалось так, что некоторые языческие группы проводили на моей ферме ритуальные жертвоприношения домашних животных, желая почтить своих богов традиционным способом. В старину для земледельцев мясо жертвенной овцы было редким и ценным лакомством, которое они не могли позволить себе в других обстоятельствах. Но мы с вами живем в другие времена, и подобные экономические соображения для нас утратили смысл. Поэтому в тех редких случаях, когда на моем участке совершались подобные обряды, я советовал всем присутствующим сосредоточиться на другом, а именно — на своих отношениях со смертью и на осознании того, что мы не видим, откуда берется мясная пища на нашем столе. Легкомысленно поглощая разделанное и упакованное в пластик мясо из супермаркетов, мы давно приучили себя не думать о том, что все живое питается живым; мы не пытаемся осознать смысл этой глубоко языческой истины и ощутить, насколько она священна. Я побуждаю участников и наблюдателей жертвоприношения исследовать те двойственные чувства, которые вызывает у них этот обряд, пережить эти чувства во всей полноте и предложить их в дар богам. Такую жертву мы действительно можем принести, не уронив своей чести. А после того, разумеется, мясо жертвенного животного готовят и съедают всей общиной — как дар племени от любящего его божества. Самое главное во всяком жертвоприношении — это добровольное намерение, и можете мне поверить, что иногда одна только внутренняя борьба за его укрепление тянет на полноценный дар.
Существовали бог Элиун, что означает Высочайший, и его жена Берут. Жили они в Финикии около Библа. Они родили сына Небо и дочь Землю. Высочайший скоро погиб, сражаясь с дикими зверями, и его преемником становится Небо. Небо женился на свое сестре Земле и стал отцом Эла, Бетила, Дагона и Атланта. Но у Неба скоро появились и другие женщины. И от них он имел довольно большое потомство. Однако Землю он не забывал и время от времени возвращался к ней. Земля чрезвычайно негодовала на такое поведение мужа и обратилась за помощью к своему старшему сыну Элу. Эл изготовил из железа серп и копье, в чем ему помогли его дочь Анат и молодой бог, его помощник. Последний знал волшебные слова, которые вдохновили союзников Эла, и те с горячим желанием двинулись в бой против Неба. Эта война закончилась победой Эла. Он лишил отца трона и сам стал главой всех богов. Во время этой войны было взято много пленных, и среди них находилась любимая наложница Неба. И Эл отдал ее в жены своему брату Дагону. Но наложница к тому времени уже носила в своем чреве ребенка от Неба. В положенное время она родила сына, которому дали имя Демарунт.
Небо не смирился с поражением. Удалившись в изгнание, он стал замышлять различные козни против Эла, надеясь вернуть себе царство среди богов. С этой целью он послал к Элу своих дочерей - Астарту, Баалат-Гебал и Рею. Они должны были хитростью завладеть Элом и лишить его власти. Но Эл разгадал замысел, он привлек богинь к себе и сделал их своими женами. Неудачной оказалась и другая попытка Неба взять реванш, ибо и новые посланцы Неба стали союзниками его сына. Но Небо не успокоился. Он воюет с Морем, одним из союзников Эла. Эл же, постоянно опасаясь, что отец рано или поздно вернет себе царский трон в мире богов, устроил засаду и из нее напал на Небо. Он оскопил своего отца, а, по древним поверьям, ни бог, ни земной царь, лишенные мужской силы, не могут уже ни царствовать, ни каким-либо образом на господство претендовать. Так Эл окончательно утвердился во главе божественного мира.
Впрочем, Эл стремился обезопасить свою власть не только от отца, но и от всех других богов, кого он подозревал в намерении отнять у него трон. Так, он сбросил в глубь земли своего брата Атланта и, чтобы тот уже никогда не смог вернуться на земную поверхность, насыпал над ним гору. Потом он заподозрил своего собственного сына Садида и убил его. Отрубил он голову и своей собственной дочери.
Став неоспоримым владыкой мира, Эл приобрел и особый вид. У него спереди и сзади было четыре глаза, из которых два были всегда открыты, а два - закрыты в знак того, что этот бог и во сне видит, и бодрствуя спит; на его плечах было четыре крыла - два распущенных и два сложенных - и на голове еще два крыла. И это все поднимало Эла над остальными божествами, ибо те имели только по два крыла.
Однако, утвердившись в качестве царя всех богов, Эл решил реальную власть на земле разделить. Для этого он обошел и облетел всю вселенную. Астарте, Демарунту и Хададу он передал власть над Финикией. Исключение из всей страны он сделал для Библа, госпожой которого Эл поставил Баалат-Гебал, и Берита, доверенного богу моря Йаму. Царицей Аттики он сделал Анат. Таавта Эл сделал царем Египта. Разделив власть над землей, Эл отдал господство над смертью и миром мертвецов своему сыну от Реи, Моту. Астарта в знак своей царской власти возложила на свою голову коровьи рога. А своим святым островом она избрала Тир, где и посвятила себе упавшую с неба звезду.
Так после окончательной победы Эла и его союзников над Небом боги разделили между собой мир.
Врагом Эла был могучий Змей. И два войска, одним из которых предводительствовал Эл, а другим - Змей, упорно сражались друг с другом. Но ни то, ни другое войско не могли одержать победу. И тогда два предводителя заключили договор. По его условиям то войско, воины которого упадут в океан и будут им поглощены, считается побежденным, а их противники будут владеть небом и всем миром. Так и произошло. Воины Змея были поглощены водами океана. И Эл стал властелином неба, а его сподвижники - богами, которые вместе с ним управляют вселенной.
Цит. по: Ю.Б.Циркин. Мифы Финикии и Угарита. (http://www.witchmirror.ru/Mif/Finikia/wars_god.htm)
В Египте был найден папирус, содержащий миф об Астарте и боге моря, и относящийся к XVI-XIV в.до н.э. В Египте не было собственного морского божества и этот миф, несомненно, финикийский. Конец папируса не сохранился, так что окончание является просто логичным выводом из сказанного.
Бог моря Йам решил, что он - самый великий из богов и все остальные боги должны платить ему дань. И боги испугались. Первой принесла Йаму дань богиня урожая Рененут, дала она ему серебро, золото, лазурит, ларцы, полные драгоценностей. За ней послали Йаму дань и другие боги. Но бог моря этим не удовлетворился. Испугались боги, что Йам совсем разорит их, и стали думать, как с ним договориться. Решили они выбрать посредника. И выбор пал на Астарту. Рененут послала к ней птицу, повелев не возвращаться, пока та не уговорит Астарту помочь богам. Услышав просьбу богов, Астарта заплакала, сама испугавшись грозного бога моря. Но птица уговорила ее. И вот Астарта пришла туда, где заседали великие боги. Они стали просить ее пойти к Йаму, соблазнить его и вызвать у него любовь к ней. А затем уже попросить Йама уменьшить дань. И Астарта согласилась. Взяла Астарта свою долю дани, отправилась к берегу моря и вошла во дворец Йама. Там она стала петь и смеяться. И спросил Йам: - Зачем ты пришла ко мне? Сандалии на твоих ногах разбиты, и платье на тебе разорвано от долгой ходьбы. И сказала ему Астарта, что принесла она ему свою дань и хочет сама ее отдать. Радостный, впустил Йам ее в свой дворец. Там начала Астарта соблазнять бога моря и добилась своей цели. Полюбив Астарту, Йам решил женится на ней. Он отправил вестника к ее отцу, богу Птаху, и потребовал, чтобы тот отдал ее ему. Птах обратился к другим великим богам и попросил совета. Боги посоветовали согласится на требование Йама, но также передать богу моря, что он должен отказаться брать с них непосильную дань. Однако Йам на это не согласился. И были вынуждены боги снимать свои драгоценности и отдавать их в качестве дани Йаму. Скорбели боги по этому поводу и не раз вступали в переговоры с Йамом. И тогда Астарта сказала, что не будет она женою бога моря, если тот будет настаивать на своих требованиях. И согласился Йам. И наступил мир среди богов.
Звезда утренняя и звезда вечерняя. Молдавская народная сказка.
Жил в далекие времена царь, и был у него сын непутевый, непоседа и озорник. Однажды стрелял царский сын из рогатки камнями, а мимо шла бабка с кувшином. Кувшин разбился, вода вылилась, а бабка обернулась и сказала: — Обойдешь всю землю и не успокоишься, пока не попадешь в бессмертное царство. Вернулся царевич во дворец и задумался. Захотелось ему пойти по свету и отыскать бессмертное царство. Никто не сумел удержать царского сына. Отправился он бродить по белу свету. По многим дорогам прошел царевич, во многие села заходил — и оказался возле кельи отшельника. Рассказал молодец ему о том, что ищет по свету бессмертное царство. Посоветовал отшельник царевичу: — Иди через этот густой и темный лес. Встретятся тебе разные звери — ты с каждым поздоровайся. А дойдешь до замка, там тебе и скажут, куда дальше путь держать. Царский сын так и сделал: пошел через лес и сколько зверей, птиц и букашек ни повстречал — всех приветствовал. Добрался он наконец и до замка. На пороге лежал дракон. Царевич издалека поклонился ему и сказал: — Добрый день, дракон-змея, золотая чешуя. Пропустил дракон молодца во дворец. Встретил там царевич старого как мир старика. — Каким ветром занесло тебя сюда, смельчак? — Ищу бессмертное царство, — отвечает царевич. — Далеконько оно, молодец, никто не знает туда пути. Но ты приветствовал всех моих зверей — и я дам тебе клубок золотых ниток. Куда он покатится, туда и иди. Привел клубок царевича к дубу. Сел парень отдохнуть и угодил прямо на желудь. — Сойди с меня, — попросил желудь, — слаб я еще, и ты можешь меня растоптать. Поднялся царевич, присыпал желудь землей, простился с ним и пошел дальше. Остановился царский сын возле виноградного куста передохнуть, сорвал гроздь винограда, поел досыта. Закопал в землю виноградное зернышко и сказал: — Спасибо тебе, виноградный куст, оставайся с добром, расти, разрастайся, а я пойду дальше. Увидел царевич орла, натянул он тетиву лука, а орел и говорит: — Не целься, молодец, не убивай меня, я тебе пригожусь. Если постигнет тебя какая-нибудь беда, ты только подумай обо мне, и я приду на помощь. Долго шел царский сын, много царств-государств миновал. Пришлось в пути ему защитить лису от злых собак. Пообещала лиса прийти на помощь молодцу, если худо ему будет. Шел молодец дальше и чем дальше шел, тем тоньше становился золотой клубок. Подошел к вязу, между стволами которого в паутине бился комар. Высвободил царевич комара из паутины, накормил и отпустил на волю. — Спасибо за доброту тебе, — сказал комар, — трудно будет, вспомни обо мне. А теперь иди. К замку придешь, ступай к царю и проси в невесты младшую дочь, иначе не завладеть тебе бессмертным царством. Отправился царский сын снова в путь. Остановился перед дворцом, постучал в ворота. Вышел царь. Поздоровался молодец и говорит: — Пресветлый государь, пришел я просить руки твоей младшей дочери. Отдашь ее за меня? — Отдать-то отдам… если только сумеешь спрятаться так, чтобы никто тебя не нашел. Тогда сыграем свадьбу, и будешь жить здесь, в замке, ведь от этих ворот и начинается бессмертное царство. Напала на царевича такая тоска-кручина — он ведь не знал, как спрятаться. И вдруг вспомнил про орла. И не успел глазом моргнуть, как орел подле него. Рассказал ему молодец про свою беду. Подхватил орел царского сына, понес его к небесным вратам и спрятал за девятью рядами туч. Вышел царь с тремя дочерьми — все на одно лицо. Говорит старшей дочери сурово, что если не найдет она царского сына, быть ей обезглавленной. Посмотрела на землю — не увидела, посмотрела на море — не увидела, на небо — увидела и крикнула: — Выходи из-за туч, я тебя вижу! В мгновенье ока спустил орел царевича с туч. А царь сказал: — Что ж, снести тебе голову с плеч? Дочь взяла молодца под защиту. — Светлейший государь, надо простить царевича в первый раз. Простил его царь. Не сумел молодец спрятаться и от средней дочери. Умолила царя-батюшку средняя дочь: — Прости его, отец, — во второй раз грех прощается; если в третий раз увидишь его — тогда уж расправишься с ним. Страх, тоска доняли молодца. И вдруг вспомнилась ему лиса, которую спас он от злых псов. Только подумал — глядь, лиса перед ним. — Не тужи, хозяин. Раз уж так случилось — идем со мной, я знаю, что делать, — сказала лиса. Ударила царского сына она хвостом и превратила его в большой красивый цветок, пышнее всех остальных. А младшая дочь пошла в цветник, сорвала именно этот цветок и положила в корзинку. Велел царь младшей дочери искать царевича. Смотрит она на землю — тень его видит, а его самого нет. Нечего было делать царю, он и крикнул: — Выходи, удалец, вижу, что ты храбр.
Выскочил царевич из корзинки. А царь не успокоился, придумал новое испытание, страшнее других. Велел узнать среди его дочерей младшую, и если узнает — сыграют они свадьбу, а нет — голова с плеч. Вспомнил он комара. А тот тут как тут. Рассказал молодец ему про свое горе. — Не тужи, хозяин, я хорошо знаю царских дочек. Когда государь выведет их, я сяду на нос самой младшей, и ты ее узнаешь. — Эта вот, государь, самая младшая. — Выдаю за тебя дочь и станешь ты с сегодняшнего дня жить с нами, будешь жить вечно. Но вот тебе наказ: только через те ворота, в которые зашел, не выходи — плохо будет. Сыграли свадьбу — пир на весь мир. После свадьбы зажил царевич как на цветущей яблоне. Спустя какое-то время отправился он на охоту: взял лук, натянул тетиву, и стрела полетела за ворота. Он пошел за ней да и позабыл о наставлениях царя: потянул засов, открыл ворота… Тут заметил он блестящую нитку от золотого клубочка — и сразу же вспомнил дом, отца, мать. И так захотелось царевичу повидать всех, что не выдержал он. Собрался в дорогу, поклонился до земли дому цареву и ушел. Остались царь с младшей дочерью ждать да кручиниться о нем. …Долго вела царевича золотая ниточка, и наконец добрался он до своего дома. Посмотрел вокруг себя — ни замка, ни двора — ничего не было, одни развалины. В овраге заметил он хибарку, в которой жил трехсотлетний старик. Рассказал он царевичу, что слышал от дедов своих, будто стоял здесь когда-то замок царя, у него был сын, и пошел сын по свету за жизнью без смерти. А после того напала на царство чума, и все вымерло. Опечалился царский сын, вспомнил совет своего тестя и поворотил обратно. Когда проходил мимо бывшего дворца, увидел он глиняную ступку, пнул ее ногой — глядь, а из-под нее выползла смерть-чернавка. — Э-хе, дорогой, явился, с каких пор жду я тебя! Испугался царевич, пустился во весь дух бежать, а смерть гонится. Добежал он до замка, который сторожил дракон. Поздоровался с драконом, тот повернул головы, и царский сын вошел. Попросил он совета у старичка. Протянул старик ему широкий шерстяной пояс и сказал: — Возьми, дай его смерти, пусть носит, пока не износит так, что целой нитки не останется, и только тогда пусть приходит за тобой. Добралась смерть до замка, увидела разъяренного дракона — отошла подальше и крикнула: — Выпусти, дед, царевича. Вышел царский сын и говорит: —На, смерть, повяжись этим поясом. Как износишь до конца — так, что целой нитки не останется, — приходи за мной. Пустился царевич в путь. Долго шел, пока не дошел до дуба. Дал дуб ему железный посох и сказал: — Если догонит тебя смерть, дай ей этот посох и скажи, чтоб не приходила, пока он не изотрется весь. Попрощался с дубом царевич и пошел по полям бездорожным, по водам безбродным. И в один безоблачный день смерть выходит ему навстречу. — Остановись, храбрец, кончился твой срок. Уговорил царский сын ее и на этот раз. Взяла смерть посох и пустилась в путь — ведь много нужно пройти дорог, чтобы стереть его. А царевич, почувствовав себя свободным, снова отправился в путь. Дошел он до виноградной лозы. — Подожди, молодец, поешь винограда, попей вина — Побыл бы я у тебя охотно, — отвечает царевич, — но идти должен, смерть преследует меня по пятам. — Если тебя догонит смерть, брось ей эту саблю и скажи: «Пока не рассыплется вся в прах, держи саблю у себя, а тогда уж приходи». Снова пустился в путь-дорогу царский сын. Встретился он опять лицом к лицу со смертью. — Стой, пришел тебе конец! — Я не спорю, — отвечает молодец, — вот только возьми саблю, а когда она заржавеет и рассыплется, догоняй меня. А не сможешь догнать — не ищи, потому что иду я а бессмертное царство. Когда сабля проржавела, смерть пустилась вслед за молодцом с быстротою ветра и мысли. А царевич в это время подошел к замку, открыл ворота. Младшая дочь вышла ему навстречу — схватила за руку, а тут и смерть подоспела, схватила царевича за ногу. — Не отдам я тебе его, смерть, — сказала царская дочь, — превращу его в золотое яблоко, подброшу и кто поймает — тому он и будет принадлежать. Подбросила вверх золотое яблоко, и оно превратилось в вечернюю звезду. Когда царь и сестры узнали, что случилось, они и девушку превратили в золотое яблоко и подбросили вверх. Яблоко полетело и стало утренней звездой. С тех пор и появились звезды на небе.
http://bayun.ru/dia/Zvezda_utrennyaya_i_zvezda_vechernyaya_Chast%60_pervaya.html
Если зимний ветер, дующий над бухтой Покойников, не выдул из моего мозга пыль воспоминаний о прошлом, этой осенью исполнится семь лет с того дня, когда я в первый раз поднимался по лестнице, ведущей в преддверие Афинского Акрополя. Семь лет. В то время я был моряком, морским офицером. Вас удивляет это? Я все-таки был офицером. Почему я больше не офицер, почему я стал таким, каким вы меня сейчас видите, ловцом водорослей и обломков погибших кораблей, опустошителем бухты Покойников? Это не ваше дело. Вы слишком любопытны.
Садитесь и слушайте.
…Бухта Покойников. Конечно, в дни новолуния здесь творятся странные вещи. Зеленым трупам, погруженным в яму на дне, покрытым покровом из водорослей, надоедает неподвижность, они шевелятся, поднимаются, всплывают к поверхности, чтобы взглянуть на лодки, полные живых людей, которые сейчас умрут, как только лодка опрокинется. Да, здесь творятся странные вещи, но и в других местах случается то же, иногда даже худшее.
Осенью тому исполнится семь лет… Я служил вахтенным начальником на «Коршуне» – яхте французского посла в Блистательном Порту.
В то время я был счастлив. Вернее, мне казалось, что я счастлив. Я любил и был любим. Я был молод. Теперь «Коршун» догнивает в какой-то гавани – на корабельном кладбище. Женщина, которую я любил и которая меня любила, умерла. Поезжайте посмотреть на ее могилу. Она похоронена на кладбище в Боконьяно, на Корсике, у входа под кипарисами, черный камень с высеченной надписью Клодина.
Я теперь более мертв, чем многие покойники, заколоченные в гробу. Пройдет еще немного времени, и память обо мне совершенно исчезнет.
Это было после полудня дивного осеннего дня. Несмотря на сильный ветер, было тепло. В воздухе стояли тучи меловой пыли. На лестнице нам приходилось бороться с ветром, чтобы сохранить равновесие. Я шел первым. Клодина шла следом, держась руками за мой пояс. Дартус, отставший на несколько ступенек, смеялся над нами, говоря, что мы неприличны: одежда плотно облегала тела из-за ветра. Дартус был нашим общим с Клодиной другом. Другом, и только. Он был честный человек. И Клодина любила меня.
В преддверии Акрополя нас встретила группа Пропилеев, позлащенная солнцем. С тех пор прошло семь лет, семь лет горя и беспросветной тьмы, но стоит мне закрыть глаза, и я отчетливо вижу эту дивную картину, озаренную солнцем. Парфенон… Победа без крыльев…
Акрополь. Вы знаете его музей, на востоке от храмов. Маленький музей, хранящий все самое ценное, найденное при раскопках в Акрополе. Все, что было случайно найдено под плитами Парфенона. Вы знаете: под Парфеноном была сделана таинственная находка: двадцать две женские фигуры, почти невредимые, раскрашенные в цвета жизни. Двадцать две воскресшие женщины, с улыбкой восставшие из своей могилы. Не богини и не королевы. Не обнаженные, как Афродита, не облеченные в тунику, как Гера или Афина; нет, они одеты по последней моде того времени, очень элегантно, причесаны и завиты; губы, щеки и глаза подведены и подкрашены; это обыкновенные смертные – у них нет ни скипетров, ни корон, ни диадем. Женщины, просто светские женщины, как вы, слушающие мой рассказ, и очень красивые женщины. Привлекательные, томные, способные любить и быть любимыми; возлюбленные, любовницы – словом, парижанки, парижанки древних Афин.
Эти очаровательные дамы в возрасте около двух с половиной тысяч лет казались живыми. Они издевались над археологами: по какому праву они были погребены на священной земле Акрополя? Что делали они там в роскошных туалетах?
Было сделано предположение, что эти двадцать две статуи, портреты двадцати двух живых женщин-верующих, принесших свое изображение в дар богине Астарте в благодарность за оказанную милость. Все двадцать две статуи протягивали вперед правую руку, как будто предлагали жертву божеству. Предполагали, что некогда эти руки держали кольца, браслеты, ожерелья – тысячи золотых безделушек, которыми покупалась благосклонность Астарты.
Вас опять удивляет, откуда у меня, ловца водорослей, такие познания. Я знаю, и этого мне достаточно. А вы слишком любопытны… Тем хуже для вас.
Когда Клодина, Дартус и я проникли в музей Акрополя, двадцать две статуи, стоящие кружком, исподтишка посмотрели на нас уголками еще живых глаз; взгляд их был так странен, что нам сделалось страшно.
Дартус первым овладел собой. Он подошел к самой большой из статуй, возвышавшейся над ним на пьедестале, и ответил смелым взглядом на ее взгляд. Лицо его было обращено к насмешливому и страстному лицу статуи. Но через секунду Дартус отскочил:
– Она дышит, – сказал он.
Клодина задрожала. Я обнял ее, и мы подошли к статуям. Дартус не ошибся: статуя дышала. Отчетливо видно было, как поднималась под материей, то есть под терракотой, полная грудь.
Я это видел так, как теперь вижу утопленников, поднимающихся в новолуние из бухты Покойников. Но в то время мне недостаточно было видеть: я не поверил. Даже попытался объяснить:
– Игра света, солнечные лучи, проходящие сквозь окошко, – это ясно.
Дартус прервал меня:
– Нет, – говорит. – Она жива. В благодарность за жертвенное приношение, лежавшее на этой протянутой руке, богиня дала статуе бессмертие. Смотрите, вот доказательство: приношения уже нет в руке, богиня взяла его.
Он придвинулся на шаг к статуе:
– Кем бы ты ни была при жизни, ты, услышанная Астартой, помолись за меня, преклоняющего пред тобой колени! Снизойди принять это в свою руку и подними его до богини! Пусть она мне дарует то, что некогда даровала тебе: любовь тех существ, которых коснется мое желание.
Сняв со своей руки тесби, турецкие четки, состоящие из тридцати трех крупных зерен перламутра, он вложил его в руку статуи. Перламутр заблестел между тонкими накрашенными пальцами.
Помню, тогда я пожал плечами. Это было семь лет тому назад.
Солнце заходило. Мы вышли из музея и спустились по лестнице. Не знаю, почему мы молчали; казалось, наши рты были запечатаны статуей.
Внизу мы увидели, как солнце опустилось в воду. Аттические горы резко выделялись на багряно-красном небе. Сумерек не было. Ночь одним прыжком перескочила из Азии в Европу и повисла над Грецией.
Ночь, конечно, не была черной – греческие ночи светло-голубые, сияющие. О, та ночь нисколько не напоминала ночей у бухты Покойников. Смотрите на воду у подножия утеса: она зеленая и черная. Там вода была цвета неба, а небо цвета молока. Я это видел. А теперь…
После обеда – мы обедали все вместе в полном молчании – я вдруг вспомнил, что в эту ночь будет полнолуние и что мы условились пойти в Акрополь. Для этого нужно особое разрешение, подписанное не знаю кем. Но гостиницы всегда держат эти разрешения в распоряжении туристов. Я ушел из-за стола, чтобы купить это разрешение в конторе гостиницы.
Клодина и Дартус остались.
Когда я вернулся, они еще сидели за столом. Мне показалось, что их стулья были немного сдвинуты с места, но я не обратил на это внимания. Да и мог ли я подумать…
Мы вышли вместе.
Луна уже стояла высоко – яркая-яркая. Старый мрамор, более белый, чем при солнечном свете, отражал лунный свет. По дороге мы остановились в цирке Диониса. Античные кресла, казалось, ожидали слушателей Орестеи. Быть может, представление уже началось… Быть может, актеры времен Эсхила рассказывали зрителям, на один вечер покинувшим глубину Гадеса, что тепло солнечного дня приятно, что мертвый Ахилл не стоит живого пастуха.
Мы зашли на минуту. Клодина села в одно из кресел. Дартус сел рядом. Я остался стоять. Цирк был залит лунным светом, воздух был прозрачен. Над нами возвышался гигантский Акрополь. Подняв голову, я увидел колоннаду Парфенона, увенчивающую утесы.
Мне пришло в голову, что кому-нибудь, находящемуся наверху у колоннады Парфенона, стоило только перегнуться через перила, чтобы видеть малейший наш жест в прозрачной полутьме греческой ночи.
Я подумал об этом случайно. Да и почему бы у меня возникла задняя мысль?
Когда я захотел продолжить прогулку, Клодина заявила, что она устала. Дартус тоже. Они остались сидеть на мраморных креслах, чтобы отдохнуть до моего возвращения. Я пошел один.
В начале лестницы сторож открыл мне решетку и пошел вслед за мной. Это был несчастный со сгорбленной спиной и седой головой. Из жалости я положил драхму в его шапку. Он подумал, что я хочу остаться один, чтобы по обычаю туристов украсть какую-нибудь безделицу на память. Он низко поклонился мне, стараясь понимающе улыбнуться беззубым ртом, и пошел обратно.
У преддверия темного храма меня встретили пропилеи, залитые лунным светом. Ночью они казались грустными. Их снежно-белый мрамор плакал подле меня невидимыми слезами. Я повторил наше утреннее странствие. Ника без крыльев. Парфенон, музей, маленький музей к востоку от храмов. Я зашел в музей, зашел в зал статуй… И я забыл то, что произошло днем.
Но статуи тотчас же на меня посмотрели. Я увидел их глаза, сверкающие, как фосфор. Услышал насмешливый хохот. Увидел при лунном свете, как полная грудь равномерно поднимала корсаж. Дело было ночью, я уже не пожимал плечами. На правой руке статуи, между тонкими накрашенными пальцами, висело тесби Дартуса. Перламутровые зерна его странно сверкали.
Я не двигался. Страх понемногу охватывал меня. Мне слышался стук зерен тесби. Казалось, статуя перебирает четки, довольная подарком, благосклонная к дарителю.
Мурашки пробежали по моему телу. В течение одной тысячной доли секунды страшная уверенность родилась в моем мозгу: уверенность, что Астарта услышала, одобрила, исполнила просьбу Дартуса; уверенность, что Дартус уже в эту минуту – раз звенели четки, – в эту минуту получает то, о чем просил, получает, может быть, даже против своей воли любовь женщины, которой коснется его желание.
Смотрите, смотрите на маяки, зажигающиеся на берегу, на утесе, на дороге. Смотрите! Смотрите на туман, поднимающийся над морем. Он задушит огни Моряков. Этой ночью будут крушения – в тумане. Ночь черная, черная, черная.
Ночь светлая, светлая, светлая. Над Акрополем…
У колоннады Акрополя я нагнулся и посмотрел в окно. Подо мной, на темном фоне долины, цирк Диониса, залитый луной, выделялся светлым пятном. Я увидел…
Я увидел Клодину и Дартуса, сидящих рядом на креслах. Их руки переплелись, губы соединились.
Страшный магнит притягивал мои глаза, голову, плечи, все мое тело. Я перегибался через перила все больше и больше; темная пропасть притягивала меня с непреодолимой силой.
Вас удивляет, что я не упал и не разбился. Меня это тоже удивляет. Но я жив, как видите.
Я не упал, потому что… я уже падал, когда мне послышался насмешливый хохот за моей спиной. Хохот статуи… Я повернулся и побежал в музей. Я понял.
Лунный блик играл на полной груди, поднимаемой бессмертным дыханием. В протянутой руке звенели перламутровые четки.
Ударом палки я вырвал из рук статуи злотворный дар. Из своего кармана я вытащил другой тесби, купленный мной в Стамбуле. Я бросил его в опустевшую руку, не говоря ни слова; я хотел просить Астарту, но, честное слово, не мог выговорить ни одного слова: мое горло было сухое, сухое.
Это все, теперь уходите.
…Какое продолжение? Мне нечего больше рассказывать.
Спустившись с лестницы, я встретил Клодину, бледную и испуганную. Она шла ко мне навстречу; Дартусу стало плохо в театре Диониса, он лежит без сознания. Пришлось послать в гостиницу за носилками. Когда, через много часов, он пришел в себя, он не захотел ни одной минуты оставаться в Афинах и тотчас же уехал. Может быть, он жив. Кто знает.
Перламутровые четки. О, они мертвы. Они погребены здесь, на дне бухты Покойников, под покровом водорослей. Зеленые трупы перебирают их зерна в дни новолуния. Я слышу, как они звенят, я – ловец водорослей, опустошитель бухты Покойников.
- А теперь, доктор Пендер, ваша очередь рассказывать. Ну, что вы нам поведаете? Пожилой священник смущенно улыбнулся. - Моя жизнь протекла в тихих местах, - начал он, - и очень немногие события пересекли мой жизненный путь. Хотя однажды, я тогда был совсем молодым человеком, со мной случилось одно весьма странное и трагическое происшествие. - О! - возбужденно воскликнула Джойс Лемприер. - Прошло столько лет, а я все никак не могу забыть об этом, - продолжал священник. - Оно произвело на меня столь глубокое впечатление, что и сегодня малейшее воспоминание о нем заставляет меня вновь пережить страх того ужасного мгновения, когда я увидел человека, сраженного насмерть безо всякого видимого орудия убийства. - От ваших слов, доктор, у меня уже мурашки по коже забегали, пожаловался сэр Генри. - Меня и самого в дрожь бросает. Так вот с тех самых пор я больше не смеюсь над людьми, которые пользуются в разговоре словом "атмосфера". Есть, есть такое: Я хочу сказать, что в некоторых местах настолько силен дух добра или зла, что он вполне ощутим. - О да! Возьмем хотя бы этот дом, дом Ларчесов. Вот уж у кого весьма несчастливая судьба, - заметила мисс Марпл. - Судите сами. Старый мистер Смитерс потерял свое состояние и вынужден был его продать. Не успели Карслейки приобрести его, как Джонни Карслейк оступился па лестнице и сломал ногу. А вскоре и миссис Карслейк вынуждена была переехать на юг Франции из-за ухудшающегося здоровья. Сейчас, я слышала, его купила чета Берденов, и, говорят, несчастному мистеру Бердену почти сразу же пришлось лечь на операцию. - Боюсь, здесь мы имеем дело с перебором в суевериях, - заметил мистер Петерик, - и с глупейшими и необдуманно распускаемыми слухами, что наносит огромный ущерб недвижимости. - Я лично знавал парочку "привидений" весьма недюжинной комплекции, хохотнул сэр Генри. - Полагаю, - предложил Рэймонд, - нам надо дать возможность доктору Пендеру продолжить свою историю. Джойс выключила обе лампы. Теперь комнату освещали лишь мерцающие огоньки камина. - Атмосфера, - улыбнулась она, - ну вот, можно продолжать. Доктор Пендер улыбнулся в ответ, удобно расположился в кресле и, сняв пенсне, начал мягким голосом свой рассказ-воспоминание. - Не знаю, имеет ли кто-нибудь из вас хоть малейшее представление о Дартмуре. Место, о котором я веду речь, расположено как раз на границе с ним. Природа там очаровательная, да и поместье было великолепное, хотя, объявленное в продажу, оно несколько лет не могло найти покупателя, возможно, потому что было отмечено рядом странных и оригинальных черт. Приобрел же его человек по имени Хейдон - сэр Ричард Хейдон. Я знавал его еще по колледжу, и, несмотря на то, что потерял его из вида на некоторое время, старые узы дружбы оказались крепкими, и я с удовольствием принял его приглашение посетить "Тихую рощу", как он назвал свое приобретение. Вечеринка оказалась не из числа грандиозных: сам Ричард Хейдон, его двоюродный брат Эллиот Хейдон, леди Маннеринг со своей бесцветной дочерью Виолет, капитан Роджерс с супругой - оба загорелые, обветренные, с фигурами хороших наездников. Среди гостей я встретил и молодого доктора Саймондса, и мисс Диану Эшли. Ее имя кое-что говорило мне. Фотографии Дианы нередко мелькали в прессе в разделе светской хроники - она была одной из красавиц сезона. Внешность у нее была действительно сотрясающая. Высокая, темноволосая, с великолепной кожей и всегда полузакрытыми глазами, придававшими ей некую восточную пикантность. К тому же она обладала прекрасным голосом, глубоким, точно колокольный звон. Я тотчас понял, что мой друг Ричард Хейдон сильно увлечен красоткой, и догадался, что вся вечеринка затеяна просто как декорация для нее. В ее же чувствах к Ричарду я столь уверен не был. Постоянной в своих благо склонностях ее назвать, пожалуй, было трудно. Сегодня Диана могла разговаривать исключительно с Ричардом, не видя никого вокруг, завтра благоволить к его кузену Эллиоту, почти не замечая существования Ричарда, а затем расточать самые очаровательные улыбки спокойному и застенчивому доктору Саймондсу. В утро моего приезда наш хозяин показал нам все поместье. Дом сам по себе ничего выдающегося не представлял: мало романтичное, но зато очень удобное и прочное строение из девонширского гранита, рассчитанное выдержать удары времени и природных стихий. Из окон дома открывался вид на большие холмистые взгорки - торфяники, изрезанные обветренными скалами. Склон ближайшей скалы представлял собой курган, где недавно были произведены раскопки и найдена кое-какая бронзовая утварь. Надо сказать, что Хейдона очень интересовала старина, и он рассказывал нам о ней с огромным воодушевлением. В частности, объяснял он, здешние места особо богаты памятниками прошлого. - Жилища времен неолита, друиды, римляне, обнаружены даже следы ранней финикийской культуры. Но особенно интересно именно это место, - сказал он, - вы знаете его название - "Тихая роща". Итак, нетрудно догадаться, откуда пришло это название. Он протянул руку. Среди весьма пустынной местности - валунов, вереска, папоротника-орляка - примерно в сотне ярдов от дома находилась густая роща. - Взгляните-ка на эту картину, - продолжал Хейдон. - Одни деревья вымерли, другие выросли, но в целом все сохранилось почти таким, каким было, возможно, во времена финикийских поселенцев. Пойдемте и посмотрим. Мы все тронулись за ним следом. Едва мы вошли в рощу, как я ощутил странную подавленность. Думаю, из-за тишины: казалось, ни одна птица не вьет гнезд в этих деревьях. Все кругом было пронизано отчаянием и ужасом. Я приметил, что Хейдон смотрит на меня, странно улыбаясь. - Какие-нибудь необычные ощущения вызывает это место, Пендер? - спросил он. - Внутреннее сопротивление? Или, может, чувство стеснительности? - Мне просто здесь не нравится, - спокойно ответил я. - Это вполне понятно. Здесь находилась одна из цитаделей древних противников твоей веры. Это - "Роща Астарты". - Астарты? - Астарты, или Иштар, - называй как хочешь. Я предпочитаю финикийское название "Астарта". Это, полагаю, единственное место в окрестностях, связанное с культом Астарты. Доказательств у меня нет, но мне хочется верить, что перед нами подлинная "Роща Астарты". Здесь, за плотным кольцом деревьев, совершались священные ритуалы. - Священные ритуалы, - мечтательно прошептала Диана Эшли. - Интересно, а в чем они состояли? - Малопочтенное дело по всем меркам, - неожиданно громко засмеялся капитан Роджерс. - Горячительное занятие, как мне представляется. Хейдон не обратил на него ни малейшего внимания. - В центре рощи должен был возвышаться храм, - продолжил он. - Храмов я содержать не могу, но позволил себе осуществить собственную маленькую фантазию. В этот момент мы вышли на небольшую поляну посередине рощи. В центре поляны находилось нечто, отдаленно напоминавшее каменный домик. Диана Эшли подняла вопросительный взгляд на Хейдона. - Я назвал его кумирней, - пояснил он, - кумирней, или "Храмом Астарты". Он приблизился к домику. Внутри на грубовато сделанной эбеновой подставке находилась странная фигурка сидящей на льве женщины с рогами из полумесяцев. - Астарта финикийская, - объявил Хейдон, - богиня луны! - Богиня луны! - воскликнула Диана. - Давайте устроим сегодня вечером в ее честь настоящую оргию. Наденем маскарадные костюмы, придем сюда и при лунном свете совершим ритуалы в честь Астарты! Я сделал инстинктивное движение уйти, и Эллиот Хейдон, двоюродный брат Ричарда, быстро обернулся ко мне: - Вам все это не нравится, падре? - Нет, - сурово отрезал я, - не нравится. - Но ведь все это лишь дурачество, - заметил он, снисходительно разглядывая меня. - Дик не может знать, где на самом деле находилась священная роща. Это просто его фантазия, ему нравится так думать. Во всяком случае, если бы это было: - Если бы это было?: - Ну вы-то, - неловко рассмеялся он, - вы-то не верите в такого рода вещи? Вы - приходской священник. - Не уверен, что в этом качестве мне не следует верить в подобное, ухмыльнулся я. - Впрочем, я знаю только одно: как правило, я не очень чувствителен к общей атмосфере места, но как только я вступил в рощу, я тотчас почувствовал присутствие некоего зла и опасности вокруг. Эллиот непроизвольно взглянул через плечо. - Да, - согласился он, - здесь что-то неладно. Понимаю, что вы имеете в виду, но, боюсь, ваше воображение слишком уж разыгралось. Не правда ли, Саймондс? Доктор помолчал секунду-другую, а затем тихо произнес: - Не нравится мне все это. Не знаю почему. Но так или иначе - не нравится. Тут ко мне подбежала Виолет Маннеринг: - Мне страшно, - хныкала она, - я боюсь оставаться здесь. Давайте быстрее уйдем отсюда. Мы с ней пошли первыми, за нами двинулись остальные. Лишь Диана Эшли задержалась. Обернувшись, я увидел, что она стоит перед храмом, или кумирней, и горящим взглядом неотрывно смотрит на изображение богини. День выдался чудесный, было необычно жарко, а поэтому к предложению Дианы Эшли о костюмированном бале все отнеслись благосклонно. Начались обычные перешептывания, смех и лихорадочное шитье втайне от остальных. Когда мы вышли к ужину, раздались принятые в таких случаях восторженные возгласы. Роджерс с женой нарядились неандертальцами, объясняя недостатки в костюмах нехваткой каминных ковриков. Ричард Хейдон объявил себя финикийским матросом, а его кузен - атаманом разбойников. Доктор Саймондс предстал шеф-поваром, леди Маннеринг - больничной сиделкой, а ее дочь черкешенкой. Меня самого бурно приветствовали как монаха. Диана Эшли вышла к ужину последней, вызвав у нас некоторое разочарование: ее стан окутывало черное просторное домино. - Незнакомка! - объявила она. - Вот кто я. А теперь, ради бога, поспешим к столу. После ужина мы вышли из дома. Вечер был прелестным - бархатисто-теплым. Всходила луна. Мы гуляли, болтали, и время летело быстро. Через час мы случайно обнаружили, что Дианы Эшли среди нас нет. - Наверняка отправилась спать, - решил Ричард Хейдон. - О нет, - покачала головой Виолет Маннеринг, - я видела, как четверть часа тому назад она пошла туда, - и она 'показала рукой на рощу, черной тенью встававшую в лунном свете. - Интересно, что у нее на уме, - вслух задумался Ричард Хейдон, клянусь, какие-нибудь дьявольские шутки. Пойдемте, взглянем. Немного заинтригованные, мы всей группой направились в рощу. Мне стало немного не по себе, с каждым шагом я испытывал все более сильное и необъяснимое нежелание проникнуть за эту черную, невесть что предвещающую стену деревьев. Я почти физически ощущал силу, удерживающую меня. И яснее, чем раньше, я почувствовал изначальную греховность этого места. Думаю, что кое-кто из гостей испытывал те же чувства, что и я, хотя и не хотел сознаться в этом. В зыбком лунном свете казалось, что стволы деревьев сомкнулись, не желая пропускать нас. Бесшумная днем роща сейчас была вся наполнена множеством шепотков и вздохов. Объятые внезапным ужасом, мы взялись за руки и медленно, кучкой стали продвигаться вперед. Но вот мы, наконец, достигли желанной поляны в центре рощи и в изумлении остановились как вкопанные: на пороге кумирни, укутанная в прозрачную ткань, стояла переливающаяся светом фигура. Над ее головой из черной копны волос поднимались два полумесяца. - Мой бог! - воскликнул Ричард Хейдон, и у него над бровями проступили капельки пота. Виолет Маннеринг оказалась зорче: - Это же Диана! Однако что она с собой сделала? Она же сама на себя не похожа! Между тем фигура у входа в храм подняла руку и, сделав шаг вперед, глубоким приятным голосом возвестила: - Я - жрица Астарты! Остерегайтесь приближаться ко мне, ибо смерть таится в моей руке. - Не надо, дорогая, - запротестовала леди Маннеринг. - Вы пугаете нас. Нам в самом деле страшно. Хейдон бросился к ней: - Бог мой, Диана! Ты прекрасна! Мои глаза попривыкли к лунному свету, и я уже видел все более отчетливо. Диана действительно, как сказала Виолет, преобразилась. Лицо обрело явно восточные черты, в глазах светилась жесткая решимость, а на губах играла столь странная улыбка, какой я у нее никогда не видел. - Осторожней! - предупредила она. - Не приближайтесь к богине! Любого, кто прикоснется ко мне, сразит смерть! - Ты великолепна, Диана, - воскликнул Хейдон, - только, пожалуйста, прекрати это. Так или иначе, но мне: мне не нравится это. Он решительно направился к ней, но тут она выбросила руку в его сторону. - Остановись! - вскрикнула она. - Еще шаг - и я уничтожу тебя волшебством Астарты! Ричард Хейдон рассмеялся и ускорил шаг. И вдруг произошло нечто странное: он качнулся, затем будто споткнулся и рухнул наземь во весь рост. Он так и не поднялся, оставшись лежать ничком на земле. Неожиданно Диана начала истерически смеяться. Странный и страшный хохот разорвал тишину. С проклятием Эллиот рванулся вперед. - Я больше не могу! - закричал он. - Вставай же, Дик. Ну, вставай! Однако Ричард Хейдон оставался лежать там, где упал. Эллиот подбежал к нему, опустился на колени и осторожно перевернул Ричарда. Он склонился над ним, вглядываясь в лицо брата. Затем Эллиот резко вскочил па ноги, чуть качнувшись при этом. - Доктор! Ради бога, доктор, подойдите. Я: я думаю, что он мертв. Саймондс сорвался с места, а Эллиот медленно двинулся к нам. При этом он как-то странно смотрел на свои руки. В этот миг дикий вопль исторгла Диана: - Я убила его! О, мой бог! Я не хотела этого, но я убила его! И, теряя сознание, она медленно опустилась на траву. Тут закричала миссис Роджерс: - Уйдемте с этого страшного места, а то и с нами что-нибудь случится! О, как все это ужасно! Эллиот положил руку мне на плечо. - Этого не может быть, - бормотал он. - Говорю вам: этого не может быть. Человека нельзя убить подобным образом. Это:это неестественно. Я попытался успокоить его: - Всему есть объяснение. У вашего кузена, верно, была болезнь сердца, о которой никто не подозревал. А тут возбуждение, шок: - Вы ничего не понимаете, - прервал он меня и поднес к моим глазам свою ладонь, на которой я ясно увидел кровь. - Дик умер не от шока. Он был заколот, заколот ударом в сердце, но вот оружия там никакого не было. Я с недоверием уставился на него. В это время Саймондс закончил осмотр тела и подошел к нам. Он был бледен и дрожал. - Уж не сошли ли мы все с ума? - спросил он. - И что это за место, если здесь такое может твориться? - Значит, это правда? - вставил я. Он кивнул. - Удар мог быть нанесен длинным тонким кинжалом, но кинжала там никакого нет. Мы посмотрели друг на друга. - Но он должен там быть! - воскликнул Эллиот Хейдон. - Он, вероятно, просто валяется где-нибудь там. Надо поискать. Мы стали шарить по траве, когда Виолет Маннеринг неожиданно заявила: - Мне помнится, у Дианы было что-то в руке. Что-то вроде кинжала. Я видела. Я видела, как что-то блеснуло у нее в руке, когда она угрожала ему. - Но он даже трех ярдов не дошел до нее, - возразил Эллиот Хейдон. Леди Маннеринг склонилась над распростертым телом женщины. - Сейчас у нее в руке ничего нет, - сказала она, - и на земле ничего не видно. Ты уверена, что не ошиблась, Виолет? Доктор Саймондс подошел к лежащей Диане. - Надо отнести ее в дом. Вы поможете, Роджерс? Мы отнесем мисс Эшли, а после вернемся и займемся телом сэра Ричарда. Пендер прервал повествование и медленно оглядел слушателей: - В наше время, благодаря детективной литературе, каждый мальчишка знает, что тело должно быть оставлено там, где было найдено. Но в те годы мы не располагали подобными знаниями и, естественно, отнесли тело Ричарда Хейдона в его спальню в квадратном гранитном доме. Потом послали дворецкого на велосипеде за полицией - участок был милях в двенадцати. Вот тогда-то Эллиот Хейдон и отозвал меня в сторону: - Послушайте, я собираюсь назад, в рощу. Надо обязательно найти это оружие. - Если оно вообще было, - заметил я. Он схватил меня за плечо и резко встряхнул: - Вы забили себе голову суеверной чепухой. Думаете, смерть наступила сверхъестественным образом. Хорошо, я сам пойду в рощу и там все выясню. Я начал было отговаривать его, но безрезультатно. Сама мысль о плотном кольце деревьев была мне ненавистна, и потом, меня стало мучить предчувствие нового несчастья. Но Эллиот заупрямился. Уходил он с твердым намерением докопаться до сути дела. Мы провели ужасную ночь, во время которой никто даже и не пробовал уснуть. Полиция по прибытии явно скептически отнеслась к нашим показаниям. Они намеревались было допросить мисс Эшли, но пришлось учесть мнение доктора Саймондса, категорически запретившего это. К мисс Эшли вернулось сознание, или, другими словами, она вышла из транса, и он дал ей сильное снотворное. Ее ни в коем случае нельзя было тревожить до утра. До семи утра никто не вспоминал об Эллиоте Хейдоне, а потом вдруг Саймондс спросил, где он. Я объяснил, и хмурое лицо доктора помрачнело еще больше. - Лучше бы он этого не делал. Это: это безрассудно. - Не думаете же. вы, что с ним может что-нибудь случиться? - Надеюсь, что нет. Полагаю, падре, что лучше бы нам с вами пойти и посмотреть. Я знал, что он прав, но от меня потребовалось все мужество, чтобы собраться с духом и решиться на это. Мы вышли вместе и сразу же направились в злосчастную рощу. Дважды окликнули Эллиота - безответно. Вскоре мы вышли на поляну, казавшуюся призрачной при свете утренних лучей. И вдруг Саймондс сжал кою руку так, что я едва не вскрикнул. Там, где вчера вечером при луне мы увидели тело мужчины, уткнувшегося лицом в траву, теперь в лучах утреннего солнца нашим глазам предстала та же картина. Но на сей раз на том самом месте, где вчера лежал его двоюродный брат, сегодня лежал Эллиот Хейдон. - Бог мой! - прошептал Саймондс. - И его тоже! Мы бросились к нему. Эллиот Хейдон был без сознания, однако дышал, и сомневаться в причине трагедии на сей раз не приходилось: из раны торчал длинный, тонкий бронзовый клинок. - Какое счастье, что удар пришелся в плечо, а не в сердце, прокомментировал доктор. - Не знаю, что и думать. Во всяком случае, он жив и сам сможет рассказать, что произошло. Но как раз этого-то Эллиот Хейдон сделать не смог. Его рассказ был крайне туманен. Уйдя на поиски кинжала, он вскоре прекратил свои тщетные попытки и остановился рядом с капищем, И тут у него появилось ощущение, что за ним кто-то наблюдает из-за деревьев. Он стал отгонять от себя эту мысль, но напрасно. Тут вдруг, по его словам, задул сильный холодный ветер, но не со стороны деревьев, а изнутри кумирни. Повернувшись, чтобы рассмотреть внутренность храма, он увидел маленькую фигурку богини. Казалось, он находится под оптическим обманом: фигурка все время увеличивалась. Внезапно его как будто ударило в голову и отбросило назад. Падая, он почувствовал жгучую боль в левом плече: В кинжале признали один из предметов, найденных при раскопках кургана и приобретенных Ричардом Хейдоном. Никто, как выяснилось, не знал, где он хранил его - в доме или кумирне. Полиция выдвинула версию, что Ричарда преднамеренно заколола мисс Эшли, но вынуждена была снять ее ввиду нашего единодушного свидетельства, что она находилась, от него на расстоянии не менее трех ярдов. И тайна убийства так и осталась тайной. Наступила тишина. - Что тут скажешь?! - нарушила молчание Джойс Лемприер. - Все выглядит столь ужасающим и сверхъестественным. У вас самого, доктор Пендер, есть какое-нибудь объяснение случившемуся? - Да, - кивнул головой старый священник, - правда, довольно странное и не на все проливающее свет. - Я бывала на спиритических сеансах, - заметила Джойс, - и что ни говорите, но на них случаются весьма странные вещи. Возможно, это был гипноз. Эта женщина в самом деле могла почувствовать себя жрицей Астарты. Вероятно, она и метнула кинжал, который мисс Маннеринг видела у нее в руке. - Или дротик, - предположил Рэймонд Уэст, - в конце концов, лунный свет был не очень ярок. У нее в руке могло быть какое-нибудь другое метательное оружие, которым она смогла пронзить свою жертву на расстоянии. Здесь можно говорить о массовом гипнозе. Я полагаю, что все были готовы к тому. что произойдет нечто из ряда вон выходящее, и поэтому увидели происходящее в подобном свете. - Мне приходилось видеть чудеса, какие проделывают с оружием и ножами в цирке, - подал голос сэр Генри. - Вполне допускаю, что среди деревьев затаился профессионал и оттуда с достаточной точностью метнул нож или кинжал. Я согласен, что все выглядит неестественным, но это, похоже, единственно реальное предположение. Вспомните, что у второго пострадавшего создалось впечатление, что за ним наблюдают из рощи. Ну, а уверения мисс Маннеринг, что у мисс Эшли был в руке кинжал, и то, что другие это отрицают, меня не удивляет. Мой опыт убедительно подсказывает мне, что свидетельства пяти человек об одной и той же вещи отличаются друг от друга до невероятности. - Но во всех этих теориях, - кашлянул мистер Петерик, - мы, кажется, пренебрегаем одним важным фактом, а именно: что стало с оружием? Мисс Эшли вряд ли могла воспользоваться дротиком, стоя в центре открытого пространства. Если же дротик был пущен прячущимся убийцей, то он должен был бы остаться в ране, когда убитого переворачивали. Полагаю, мы должны отвергнуть все невероятные теории и ограничиться лишь трезвыми фактами. - А каковы же они? - Ну, по крайней мере, одно обстоятельство вполне определенно. Никого около убитого в момент, смерти не было, а потому единственным человеком, который мог заколоть его, был он сам. Перед нами - самоубийство. - Но что же заставило его пойти на это? - недоумевал Рэймонд Уэст. - О, это опять вопрос из области теорий, - кашлянул снова адвокат, - в настоящий же момент меня теории не интересуют. Если исключить сверхъестественные силы, в какие я ни на минуту не верю, то все произошло именно так, как я сказал. Он заколол себя в падении, раскинув руки, затем выдернул кинжал из раны и забросил его за деревья. Вот что, как мне кажется, произошло, хотя это и маловероятно. - Не хочу сказать, что я уверена, - сказала мисс Марпл, - но все это сбивает меня с толку. Иногда случаются престранные вещи. - Да-да, тетушка, - мягко вставил Рэймонд, - ты хочешь сказать, что его не закололи? - Конечно, нет, дорогой! - ответила мисс Марпл. - Об этом-то я и твержу. Несомненно, существует лишь один способ, которым могли заколоть бедного сэра Ричарда. Мне же сейчас хотелось бы знать, почему он споткнулся. Разумеется, причиной мог послужить и корень дерева. Он неотрывно глядел на женщину, а при лунном свете ничего не стоит зацепиться за что-нибудь ногой. - Вы говорите, что есть лишь один путь, которым сэр Ричард мог быть заколот? Я вас правильно понял, мисс Марпл? - с интересом посмотрел на нее священник. - Это очень печальное событие, и мне не хочется на нем останавливаться. Он ведь пользовался правой рукой, не так ли? Я имею в виду, что нанести рану в левое плечо иначе нельзя. Мне всегда было очень жаль беднягу Джека Бейнза. Помните, после жестоких сражений при Appace он прострелил себе ногу? Он признался мне в этом, когда я пришла навестить его в госпитале. Ему было стыдно. Не думаю, что этот несчастный Эллиот Хейдон много выгадал от своего ужасного преступления. - Эллиот Хейдон! - воскликнул Рэймонд. - Вы думаете, это сделал он?! - Не вижу, кто еще мог бы совершить это, - развела руками мисс Марпл. Давайте, по мудрому совету мистера Петерика, обратимся к фактам и забудем на время языческую богиню, которую я не нахожу очень приятной. Итак, он первым подошел к брату, перевернул его и, конечно, мог сделать все необходимое, находясь спиной ко всем остальным. Ведь он был одет атаманом разбойников и, конечно, должен был иметь какое-нибудь оружие у себя на поясе. Я помню, как еще девушкой танцевала на маскараде с одним мужчиной в костюме разбойника. У него было пять ножей и кинжалов разного рода. Не могу описать, насколько неудобно и неловко это было для его партнерши. Взоры всех гостей обратились на доктора Пендера. - Мне удалось узнать правду, - проговорил он, - через пять лет после того, как произошла трагедия. И пришла она в виде письма от Эллиота Хейдона. Он писал, что считает, что в том убийстве я всегда подозревал его. Для него это было внезапное искушение. Он тоже любил Диану Эшли, но был всего лишь бедным юристом. Не будь на его пути Ричарда и унаследуй он его титул и поместье, перед ним открывалась бы чудесная перспектива. Кинжал выпал у него из-за пояса, когда он наклонился над двоюродным братом; времени на размышления не было, и он вонзил кинжал в тело, а затем убрал оружие обратно за пояс. Чтобы отвести подозрения, он позднее ударил кинжалом и себя. Он отправил это письмо накануне отъезда в экспедицию на Южный полюс на .случай, как он писал, если никогда не вернется назад. Не думаю, чтобы он рвался домой, зато знаю, как подметила мисс Марпл, что его преступление не принесло ему никакой выгоды. "Пять лет, - писал он, - я живу в аду. Надеюсь, что смогу, по меньшей мере, искупить свою вину достойной смертью". Все молчали, - И он умер с честью, - сказал сэр Генри. - Вы изменили фамилии в вашей истории, доктор Пендер, но, полагаю, я догадался, о ком идет речь. - Как я уже говорил, - продолжил старый священник, - нам не все удалось объяснить. И все же я до сих пор считаю, что действия бедного Эллиота Хейдона направлял в этой злосчастной роще злой дух языческой богини Астарты, о которой с тех пор я не могу думать без содрогания.
Многоэтажное студенческое общежитие. За стойкой проходной на первом этаже дежурят консьержки дневная и ночная, пересменка ежедневно в 18.00. Над стойкой установлен электронный циферблат, показывающий дату и время.
Консьержка дневной смены - женщина 53-х лет, разведена, одинока, детей нет, выглядит моложе своих лет, т.к. следит за собой (старается хорошо одеваться, всегда с прической), высокомерная, скандальная.
Студент – молодой человек, студент первого курса, живет в отдельной комнате на втором этаже, очень симпатичный, вежливый, замкнутый, с друзьями\ подругами замечен не был.
На проходной обе консьержки (ночная уже пришла, дневная еще не ушла), вокруг стойки оживленно, на стойке стоит пустая ваза, за окнами слышится лай собак, с улицы забегают две перепуганные и возмущенные девушки.
Одна из девушек (консьержкам):
- Да вызовите Вы, наконец, кого-нибудь… Вечером пройти невозможно! Откуда здесь столько собак? Чуть ли ни каждый день кидаются…
Вторая девушка:
- Давайте милицию вызовем!
В дверь заходит Студент. Дневная консьержка бросается к нему:
- А ну, стой! Я тебя видела вчера в окне, ты зачем бродячим собакам из окна еду кидаешь? Ты их прикармливаешь, а они на людей кидаются! Не прекратишь, я на факультет пожалуюсь, а то и милицию вызову!
Студент поднимая на нее глаза:
- Да Вы.. Вы же прекрасны!!! А я уже отчаялся встретить такое совершенство! – Падает на колени и вручает опешившей консьержке розу. – Вот возьмите! – слегка сжимает ее кисть двумя руками, зажимая в ее руке розу, счастливо улыбается ей. Встает с колен и уходит в свою комнату.
Вокруг смешки, белый шум: «вот придурок!», «а ей понравилось», «жаль на телефон не снял».
Консьержка автоматически ставит розу в пустую вазу на стойке, все еще заторможено.
На проходной обе консьержки (ночная уже пришла, дневная еще не ушла), вокруг стойки оживленно, на стойке стоит ваза с 14-ю розами.
Ночная консьержка:
- Вон смотри, опять твой ухажёр идет!
Дневная консьержка (себе и второй консьержке):
- Это уже даже не смешно! – идет навстречу к Студенту (студенту) – Скажи честно, тебе от меня что-то нужно, да? Так скажи - что? Или тебе просто издеваться надо мной нравится?
Студент:
- Что Вы, я искренне восхищаюсь Вами! Конечно (опуская глаза), я бы не отказался от небольшой помощи… (Поднимая глаза, улыбаясь) А… это Вам… (дает ей подарочный сверток и розу), примите этот дар, прошу Вас! – уходит к себе.
Консьержка с подарком и розой подходит к стойке.
Ночная консьержка с интересом:
-Ух ты, на подарки перешел! А внутри то что?
Дневная консьержка разворачивает сверток – там красивая, длинная кружевная комбинация, цвета глаз консьержки.
Ночная консьержка (с ехидством смотря на дневную консьержку):
- С размерчиком, похоже, угадал!?
Дневная консьержка (комкая комбинацию и запихивая в свою сумку):
- Да, подарок подарил, а дальше деньги выуживать будет! – ставит розу в вазу.
На проходной обе консьержки (ночная уже пришла, дневная еще не ушла), вокруг стойки пусто, на стойке стоят три одинаковые вазы с 57-ю розами.
Ночная консьержка многозначительно смотрит на часы и ждет.
Дневная консьержка, завидя Студента с розой, решительно идет к нему на встречу:
- Послушай, это нужно прекратить! Это смешно! Я тебе в матери гожусь, если не в бабки… (Тихо) Что мы делать-то с тобой будем?
Студент, улыбаясь, давая ей розу (тихо):
- А Вы приходите сегодня в 23 часа ко мне в комнату, я Вам покажу… Да не волнуйтесь Вы так, Вас никто не увидит: на нашем этаже вообще никого нет, кто домой уехал, остальные на восьмом этаже вечеринку устраивают… - улыбается, уходит.
Дневная консьержка возвращается к стойке, ставит розу в вазу, берет сумку, достает из кармана связку ключей, открывает ячейку.. но, колеблясь несколько секунд, не вешает ключи на гвоздик, а кладет к себе в сумку.
Дневная консьержка (озираясь по сторонам) заходит через черный ход в общежитие, поднимается на второй этаж, легонько стучит и заходит в комнату студента.
В комнате полумрак, легкое задымление, запах благовоний, окна завешены черными шторами, между штор совсем маленький просвет, в центре комнаты – статуя Гекаты, с двух сторон от статуи горящие факелы (все освещение комнаты), перед статуей – алтарь. За статуей на электрической плите стоит огромная черная кастрюля, в ней кипит вода.
Студент стоит рядом с дверью. Как только Консьержка заходит в комнату, он запирает дверь и оказывается за ее спиной.
- А я Тебя ждал…- Снимает с Консьержки шубу(шуба падает на пол), она оказывается в подаренной им комбинации.
Консьержка:
- Что? (пятясь, пытается развернуться к двери, но упирается в студента, который держит ее за плечи, не давая развернуться) Что ты собираешься делать?
Студент (доверительно):
- Сегодня особенный день: вся еда которую мы даем собакам, принимается Госпожой как жертва.
Консьержка(возмущенно):
- Ты собираешься скормить меня собакам!? (качая головой, плача) А я, дура, поверила, что ты действительно меня полюбил…
Студент (прижимаясь к ней сзади):
- Ты лучшее, что было в моей жизни! (целует ее в шею) Ты совершенна! (гладит ее плечи) Твоя помощь будет неоценима! Госпожа благосклонно принимает только самое ценное, что есть у жреца.
Студент разворачивает Консьержку к себе, целует ее и делает укол в шею. Консьержка отвечает на поцелуй и оседает на пол.
За окном темная луна, воют собаки.
На проходной дремлет Дневная консьержка, вокруг стойки оживленно, на стойке стоит пустая ваза, за окнами слышится лай собак.
Дневная консьержка начинает «клевать носом», наклоняясь к пустой вазе.
Ночная консьержка, забегает запыхавшись:
- Извини, припозднилась я сегодня, засмотрелась как собак бродячих отлавливали. На нашу жалобу всёж-таки отреагировали.
Дневная консьержка, окончательно проснувшись, оглядывается по сторонам и отставляет от себя вазу.
Рядеет облаков летучая гряда.
Звезда печальная, вечерняя звезда!
Твой луч осеребрил увядшие равнины,
И дремлющий залив и черных скал вершины.
И дева юная во мгле тебя искала
И именем своим подругам называла.
(А.С. Пушкин "Нереида")
Самым ярким светилом на небесном своде после Солнца и Луны является Венера. Её беловатое сияние в безбрежной ночной дали люди наблюдают с древнейших времён. Правда видеть его можно только некоторое время после заката и незадолго перед восходом. Отсюда произошло два названия: «Вечерняя звезда» и «Утренняя звезда». Наши далёкие предки считали эти звёзды абсолютно разными, никак друг с другом не связанными. Ещё древнегреческий поэт Гесиод (VIII-VII до н. э.) в своих стихах подразумевал под Венерой двух божественных существ – двух братьев: Эосфора (утренняя звезда) и Геспера (вечерняя звезда). Но уже Пифагор (570-490 до н. э.) упоминает эти звёзды как единое образование. Он говорит о Втором Солнце, белое сияние которого извещает людей о начале ночи и зарождении нового дня. (http://www.factruz.ru/space_mistery/venus.htm)
Вавилоняне поклонялись Иштар, связывая её культ с Венерой, которая была третьей в астральной триаде Солнце — Луна — Венера.
Как вечерняя звезда, она олицетворяла Венеру, а как утренняя называлась Анунит — Люцифер.
Иштар, Астарет, астрономически Тамти, являлась Венерой и олицетворяла море.
В городе Урук она почиталась как мать, опекающая всех его жителей, а позднее халдейский Эрех.
В землях Ханаана строились города, покровительницей которых являлась Астарта. Так город Аштероф — Карнаим (Телль — Аштерах), считался местопребыванием двурогой богини и был левитским. Финикийский Сидон и Бейрут были центрами поклонения Астарте, где она считалась главным женским божеством, а также являлась богиней земного плодородия, материнства и любви. Сидонские цари являлись её верховными жрецами, а их супруги — жрицами.
К Астарте обращались, как к госпоже — владычице царей. Считалось честью и обязанностью выстраивать для неё храм.
В Иудее царь Соломон, поклоняясь Астарте, сохранил традицию, связанную с влиянием Сидона. Храм, который Соломон строил в Иерусалиме, был посвящён Астарте. Так называемые «таблички Астарты» были посвящены этой богине. В Иерусалимской земле существует долина Ашера, названная в честь богини. Астарта была одной из самых популярных богинь греко-римского пантеона в I веке. Согласно мифологии, она пришла на Землю в горящем шаре – метеоре, черном камне.
Позже, в период становления иудейского монотеизма ведётся борьба с пантеоном старых богов. Акт прямой антропоморфизации накладывал грубый отпечаток на форму культа Астарты (Иштар), что впоследствии привело к низвержению образа богини к чисто физиологической роли. В результате божественный брак царя и верховной жрицы в шумеро — аккадских городах, а позднее в ханаанских, повлёк за собой храмовую проституцию. Образ богини, дающей жизнь и любовь, трансформируется в образ покровительницы плотских утех. Как следствие, царь Иошияху разрушает алтари Астарты, воздвигнутые Соломоном, и запрещает культовые действа. Перевод Септуагинты также исказил образные понятия через неправильные звуковые интерпретации текстов, написанных на иврите. (http://vk.com/topic-3292669_9761134). В связи с проводимым масштабным низвержением образа Богини как женского начала Бога все упоминания об Астарте в раннехристианских источниках были "выброшены", а со временем обрели отрицательный, "демонический" характер, но крупицы первоначальных сведений еще моно собрать и в наши дни:
Откровение 22: 16: «я Иисус послал ангела моего к вам с этим свидетельством для церквей. Я корень и потомство Давида, звезда яркая и утренняя».
Греческое слово «звезда» - «астер» Этот корень приводит к Aстарте.
Ветхий Завет содержит ссылки на Астарту, но каждый раз, когда она была упомянута, слово было изменено на Ашторет, сочетание Astarte и sheth, слово на иврите, которое означает «позор». В результате нигде в Торе - нет еврейской буквы для имени богини, Астарты или Аштар. Однако сходство с «консортом» Ашерот весьма интригующе.
Латинское слово свет — Luc; латинское слово, обозначающее переносить, носить - ferre. Планета Венера была известна древним как «Носитель света» потому что Венера на небе появляется каждое утро перед тем, как восходит солнце. В древней греко-римской мифологии Венера была богиней любви, сексуальности и деторождения. Богиню Венеры, «Носитель света» называли Люци-Ферре или Люцифер на латыни.
Нигде в Ветхом или Новом Завете Люцифер не определяется как «Сатана». Это заблуждение началось с Иеронима и его вульгарного перевода с иврита и греческого языка. Иероним использует слово, Люцифер, для перевода «Утренняя звезда» в 2 Петра 1: 19 (греческое слово было phosphoros), и в Исайи 14: 12 (еврейское слово было Helel). Читайте в контексте, ни один не называет «Люцифера» «Сатана». Иероним перевел «Утренняя звезда» (греческая aster) в Откровение 22: 16, как stella, не Люцифер.
Несоответствия использования слова «Люцифер» как латинской «Утренней звезды» в переводе Иеронима встречаются во множестве. Как например он мог бы написать, «Я Иисус…я корень и отпрыск Давида, Люцифера»?
Так произошло со многими словами в Священном Писании, переводчики выбирали слово, которое поддерживало их версии текстов. «Утренняя звезда» или «Венера» переводилось как «Люцифер», если цель была в том, чтобы очернить, особенно если этот «демон» был богиней сексуальности или секты, которая называлась «Дети света», как Ессеи и Назаряне.
Откровение 22: 17: «дух и невеста говорят, «Приди», И пусть он, кто слышит скажет, «Приди». И позвольте тому, кто жаждет прийти и пусть тот, кто желает, берет воду жизни без цены».
«Церковь» утверждает, что «духом» был Иисус и «невеста» была «церковью» - два объекта. Откровение 22: 16 было переведено как: «я корень И потомок Давида, звезда яркая и Утренняя» – единое целое; Если предлог «и» не был перенесен в переводе через несколько слов. Это имеет больший смысл – и видится более последовательным – если бы перевод 22: 16 был таким: «Я корень, потомок Давида и звезда яркая утренняя» – два объекта.
Дух является Иисусом; Невеста является яркая утренняя звезда – Астартой, Ашерот, Венера – сделайте ваш выбор. Невеста была богиней.
Примечательно, что когда этот стих изменен, изменяются и ключевые слова разговором Моисея с богами на горе, ответы согласуются: «« Я YHVH и Ашерот – бог и богиня». Иисус сказал: « Я КОРЕНЬ и звезда – бог и богиня».
Оба пытаются привести женские принципы - сочувствия и мудрости - обратно в свою религию. Они также пытались объяснить «Творение» в терминах, которые совпадают с современной наукой: что подразумевает использование двух сотрудничающих сил для создания материи. И это причина, по которой Священное Писание толкуется аллегорически. Богиня должна воскреснуть, когда наука и Святое писание примирятся!
«Звездный свет яркой звезды, первой звездой, я вижу сегодня вечером; Я хочу, я могу, я хотел бы, я желал бы, я хотел бы сегодня вечером».
Это детская рифма и обычай загадывать желание на падающие звезды являются, по сути, молитвой к богине!
Перевод FREYA_333 2011 г.
(http://invertedtree.ucoz.ru/publ/ljucifer_satana_ili_boginja/20-1-0-147)
Но как-бы ни пытались различные Хрестианские конфессии "измарать в грязи", вырвать образ Богини из "новой веры" -
Бога нельзя лишить его целостности и мы все равно поклоняемся Богине в рамках данных конфессий:
Что мне делать с тайной лунной? С тайной неба бледно-синей, С этой музыкой бесструнной, Со сверкающей пустыней? Я гляжу в нее — мне мало, Я люблю — мне не довольно... Лунный луч язвит, как жало, — Остро, холодно и больно. Я в лучах блестяще-властных Умираю от бессилья... Ах, когда б из нитей ясных Мог соткать я крылья, крылья! О, Астарта! Я прославлю Власть твою без лицемерья, Дай мне крылья! Я расправлю Их сияющие перья, В сине-пламенное море Кинусь в жадном изумленьи, Задохнусь в его просторе, Утону в его забвеньи...
(Зинаида Гиппиус. Богиня. 1902г.)
![](https://stat002.fosite.ru/counters/760685.gif?ui=760685&ci=81&dn=temple-of-astarta.fosite.ru&un=temple-of-astarta.fosite.ru&lg=ru&visitorid=-1&stid=5&stdb=1&color1=D9CC7E&color2=6F4B1E&color3=000E52&color4=C29256&color5=FFFFFF&turn_on=on&img=0&"+mlp_r+"&)